Любовь по обмену

– Вы что?!

– Зой…

– Ты сказала своему парню, что мне нравится Джастин?! – чуть не подпрыгиваю.

– Вообще-то все не так было, – выпаливает она, уставившись на меня. – Я спросила, зачем он его водкой угощал перед соревнованиями, и он признался, что хотел расслабить парня. Потому и отправил его к тебе в домик тогда ночью, чтобы вы могли поговорить уже наконец. Никто из нас почти до самого утра не заходил к вам, чтобы не мешать. Знаешь, как трудно было удерживать Никиту с Иринкой? Димке пришлось развлекать Медведева разговорами чуть не до самого рассвета!

– Ты сказала своему парню…

– Но, блин, на вас посмотришь… Все эти «зайки», объятия, взгляды – только тупой бы не догадался! – Маша взмахивает руками. – Мы просто хотели помочь вам, прости.

– Девчонки, а вот и ваши хот-доги! – из-за спины появляется Дима. Передает нам еду, горячий кофе и садится рядом. – Так, а чего кислые такие? – Поворачивается ко мне: – Заяц, а у тебя вообще глаза на мокром месте. Кто обидел? Говори, я быстро с ним разберусь.

Он сжимает татуированную руку в кулак и выдвигает вперед нижнюю челюсть. Выглядит воинственно.

– Все хорошо, просто…

– Просто Стасик не хочет ставить ей зачет, отправил на пересдачу! – улыбается Маша, перехватывая его кулак.

– Стасян? Вячеславович? Да мы с ним вроде крепко скорешились. Хочешь, поговорю?

– Не надо! – вскрикиваем мы одновременно.

Я прячу взгляд.

«Они все знают. Про нас с Джастином. Ситуация – хуже некуда».

– Ладно. У меня тут кое-что есть, – Дима ставит стакан с кофе под ноги и принимается шарить по карманам, – тебе должно понравиться. – Он достает свой смартфон и находит нужный снимок. Показывает: – Вот.

«Ради всего святого! – Во рту пересыхает. – Хуже есть куда».

Нецензурное выражение срывается с моего языка.

На фотографии мы с Джастином. Судя по всему – раннее утро. Тусклого света из окна недостаточно, потому очертания на снимке не четкие, но при желании действующие лица вполне узнаваемы: я и мой американец лежим в обнимку поверх простыней. В одежде. Он обнимает меня сзади, накрывает сверху своей большой, сильной рукой. Прижимается носом к моей макушке. Я выгляжу совсем крошечной в гнездышке из его рук, и даже наши ладони с переплетенными пальцами заметно различаются по размеру, что очень бросается в глаза.

– Дим… – выдыхаю.

– Круто, да? – Его брови вздымаются. – Так мило, что нельзя было не сфотографировать!

Мои плечи опускаются. Молчу.

Вот до чего я докатилась. Все свое время провожу с чужим парнем, зависаю с ним на крыше втайне от родителей и с ним же сплю. Пусть между нами ничего не было – о невинности происходившего не может быть и речи. Мы хотели быть вместе, держать друг друга в своих объятиях и ощущать тепло наших тел. Это самая настоящая измена, и она на моей совести.

– Удалишь? – спрашиваю тихо.

Не могу представить, что будет со Славой, если это фото попадет к нему.

– Чего это ради? – усмехается Дима, пряча от меня телефон. – Что бы вы, двое, прибили меня потом, когда сойдетесь? Да вы еще будете показывать это фото своим детям и внукам, а те – своим детям и внукам, вот увидишь!

– Перестань. – Мне не до шуток. Дрожащей рукой откладываю хот-дог в сторону. Грею руки о стакан с кофе. – Удали, пожалуйста. Не будет никаких детей и внуков, ясно? И хватит об этом.

Они с Машей молча переглядываются.

– Вы так решили? – интересуется Дима осторожно. – Без детей ужасно скучно.

Ему все еще смешно. Мне – нет.

– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – прошу, отхлебнув горячего кофе.

– Давай, – соглашается он. – Как насчет сходить в клуб в пятницу? Выступают «Дайвёрсы», будет весело. Пашка может достать нам приглашения, я ему сейчас позвоню.

– Помнишь Пашку? – спрашивает Маша. – Моего брата? Так вот он играл у них на басу этой весной. Ребята предлагали ему остаться в группе на контракте, но Павлик отказался. У него подруга беременна, ему сейчас не до гастролей. Дима, кстати, тоже участников «The Diverse» всех лично знает, так что достать билеты не будет проблемой.

– Угу, – отзываюсь, глядя на поле.

Дима копается в телефоне.

– Кстати, – говорит он, приставляя аппарат к уху, – американец твой очень выделяется на фоне остальных игроков. Папка мог бы поговорить с кем надо, чтобы его перевели тренироваться с основным составом, там, может, на него тренер обратит внимание. А то бегает с семнадцатилетними пацанами из дубля[7], с кем тут соревноваться? Как над собой расти? – Он выпрямляется. – О, здорово, Пахан. Как дела? Да. Да, я тоже.

Пока он болтает по телефону, не отрываю взгляда от игрока под номером семнадцать. Как же все-таки он хорош…

– Ага, – кивает Дима, – нам бы четыре билета организовать!

– Три, – говорю тихо, – три билета… Джастин идет с Викой.

Сказав это, не нахожу в себе сил повернуться и посмотреть на их удивленные лица. Знаю, сама виновата. Но то, что мой американец идет в клуб с другой девушкой, заставляет меня паниковать гораздо сильнее, чем то, что Слава может узнать о моем коварном предательстве.

-16-

Джастин