Любовь по обмену

– Лучше в тепле, – смотрю на Джастина, уперев подбородок в его предплечье, – у тебя ведь еще товарищеский матч на следующей неделе. Болеть нельзя. В России в такое время года нужно одеваться теплее.

Он берет мою руку и переплетает наши пальцы.

– Хорошо, что это наконец случилось, – улыбается. – Я и ты.

Мне нравится прикосновение его руки. Оно теплое. Сильное.

– Зачем ты напал на Игоря? – спрашиваю.

– Ты хотела, чтобы я просто стоял и смотрел на вас?

Пожимаю плечами:

– Никогда не видела тебя таким.

Джастин улыбается. Его улыбка – самая очаровательная на свете.

– Я тебе таким не нравлюсь?

– Просто не ожидала, – хихикаю.

Парень смотрит на меня своими пронзительными синими глазами.

– Мне не понравилось его поведение. Он смотрел на тебя, трогал.

На моем лице проступает удивление:

– Да не было же ничего такого! Игорь – мой одногруппник, мы просто болтали.

Джастин слегка напрягается и сжимает мою руку:

– Я увидел, как он к тебе лапы тянет, и это привело меня в дикое бешенство!

– Ты вообще-то с Викой туда пришел, – напоминаю я.

– Это было ошибкой. – Свободной рукой он ударяет себя в лоб. – Думал тебя позлить, ведь ты меня так легко отправила к ней тогда. Отказалась от меня! – хмурится. – Но, клянусь, у нас с ней ничего не было. Я просто хотел, чтобы ты немного приревновала. Глупо, конечно. Зато теперь я знаю, что русские девушки не ведутся на это. Прости меня.

– Я подумаю, – коварно улыбаюсь.

– Вот ты какая! – Джастин толкает меня в бок.

– Да-а.

Получаю сильный поцелуй в щеку.

– Американец? – вдруг спрашивает тучный водитель, оборачиваясь.

– Да, – на чистом русском отвечает мой спутник.

И мы смеемся, прижимаясь друг к другу еще ближе.

– Куда мы, кстати? Уже домой? – интересуется Джастин, пытаясь разглядывать ночные улицы.

– Ты ведь знаешь, у меня есть одно важное дело, которое нужно сделать в первую очередь, – говорю с горечью в голосе и тяжело вздыхаю.

– Мне жаль, что тебе приходится проходить через это, – он замолкает и больно стискивает мою ладонь, – но как же я рад тому, что это будет твой последний разговор с ним. Каждый раз, когда ты ему звонила, думал, что с ума сойду.

Мне хочется провалиться, исчезнуть.

– Нужно собраться с силами, – шепчу.

– Прости, представляю, как это тяжело. – Его пальцы поглаживают мою ладонь.

– Очень, – признаюсь.

Горячие губы Джастина касаются моего виска.

– Я буду рядом.

Закрываю от удовольствия глаза:

– Знаю.

Когда мы выходим из машины, видим, что в доме горит свет. С досады прикусываю губу. Меня не беспокоит, что родители увидят нас выпившими или почувствуют запах спиртного, мне жалко, что Джастин не поцелует меня со всей страстью, на которую только способен, перед тем как я войду в свою комнату и позвоню Славе.

Слава… Это имя звучит в голове как звук из прошлого. Оно для меня ничего уже не значит. Но мне очень жаль, что я собираюсь причинить боль другому человеку.

– Привет-привет! – отзываются мама с папой.

Они сидят возле телевизора в напряженных позах и внимательно смотрят на нас. Я понимаю, с чем это связано. Еще года три назад они считали меня совсем малюткой и, если отпускали куда-то, просили быть все время на связи и не возвращаться позже десяти часов вечера. Потом, когда Стёпа безбашенными поступками перетянул на себя все их внимание, мне было позволено гулять до полуночи, а по возвращении они тщательно проверяли, не пила ли я (и еще незаметно обнюхивали – вдруг курю).

Когда появился Слава, папа долго не мог смириться, что его девочка уже выросла. Выпивка и курение уже не казались такими страшными проблемами, как половые отношения с парнем на год старше меня и их возможные последствия. Очень долго отец следил за каждым моим шагом, контролировал наши встречи со Славой и даже «будто бы случайно» врывался несколько раз в мою комнату в самый неожиданный момент. Так тяжело было ему принять неизбежное взросление дочери.

И вот теперь они оба – мама и папа – сидят на диване, сложив руки на коленях, и совершенно явственно сдерживают сильнейшее желание вскочить и проверить, все ли со мной в порядке. Думаю, единственное, что их сдерживает, – это присутствие в доме постороннего и то, что я все еще твердо стою на ногах и не выгляжу пьяной.

– Привет, – говорю, улыбаясь.

Мне кажется, что все мое лицо светится от поцелуев Джастина. Если поднести ультрафиолет, то можно даже сосчитать количество отпечатков его губ на моей коже.

– Как дела, сэр? – американец скидывает обувь. – Мэм?

Они заметно веселеют, удостоверившись, что мы в порядке. Папа, наверное, еще и спокоен, что я была не одна – меня было кому проводить до дома. Ох, мне его даже жалко, как скоро он обо всем догадается? И что тогда будет?

– Все хорошо. – Мама добавляет звук на телевизоре. – Вот смотрим… – поворачивается к экрану, – музыкальный канал.

– Как погуляли? – спрашивает отец.