Любовь по обмену

– Славик сказал тебе, кто ему начистил рыло?

– Он… – Вспоминаю кровоподтеки на лице своего бывшего. – Нет…

Стёпка чешет затылок:

– Вот же говнюк. Трусливый, подлый потаскун.

– Стёп, а что происходит? Ты можешь мне сказать? – ерзаю на стуле. – Я ничего уже не понимаю.

– Слушай, ты только спокойно сейчас все выслушай, ладно? – Он проводит рукой по лицу. – Этот твой засранец сейчас находится в глубочайшей заднице. Родители этой, у кого он живет, Хуаниты…

– Бониты, – подсказываю я, ощущая ледяное дыхание предательства у себя за спиной.

– Да! Бониты, Тереситы, какая разница! – Стёпа смотрит на меня, не мигая. – Короче, они вышвырнули его из дома за то, что застукали со своей дочерью. Сутки решали с организаторами программы, под замок его закрыть или отправить домой, потому что девчонке только позавчера восемнадцать лет исполнилось.

– У него большие проблемы?

Он мотает головой:

– Повезло твоему хмыренку, заявление на него писать не стали. Так отмазался. Переехал в общежитие, скандал замяли.

С такой силой сжимаю кулаки, что у меня костяшки пальцев хрустят.

– Понятно.

– Прости, что я тебе все рассказываю, Зайк, но я ведь твой брат. – Градов кладет руку себе на грудь и стучит. – Только услышал об этом, сразу пошел к нему. Кастрировать хотел вот этими самыми руками, – потрясает в воздухе здоровенной пятерней, – пришел, гляжу – с одной стороны у него уже есть здоровенный фингал – батя-латинос, видать, ему всек, ну и… – Стёпка пожимает плечами, – с другой стороны и я приложился тоже, не удержался.

– Стёп… – качаю головой, – тебя же могут выгнать за это.

– Ты же моя сестра! – вспыхивает он.

– Градов, ты обещал не распускать руки, – вздыхаю. – Мне обещал!

– Слушай, мать. Я уже сказал этому придурку, чтобы он сам тебе во всем признался, иначе живого места на нем не оставлю, так у него ж духу не хватило. Да мне теперь еще больше хочется его отметелить, чем прежде.

– Не нужно. Руки только марать.

– Ты как, вообще, с таким мудаком связаться умудрилась? Месяц прошел, а он уже по бабам. – Стёпа беззвучно матерится, затем снова глядит на меня. – А я-то куда смотрел? Видел же, что он чмошник последний! И подпустил такого урода к своей сестре. Убью суку…

– Всё, хватит, – прошу, пряча лицо в ладони.

Я ничем не лучше.

Теперь понятно, почему Слава вчера так истерил, так психовал. Ждал, что я буду преданной собачкой дожидаться его дома, а сам развлекался, да попался на горячем. Теперь его судьба находится в подвешенном состоянии, а девушка, то бишь я, ушла к другому.

Даже жалко его стало. А главное, в душе будто все выгорело. Представляю, что он трогал ту девчонку, что ласкал, как меня когда-то, что целовал ее… и ничего не ёкает. Ничто внутри не отзывается ни ревностью, ни болью.

– Зай, ты чего? – Голос Стёпы звенит беспокойно. – Наплюй на этого придурка. Найдем мы тебе лучше мужика, обещаю. Нормального. Ты только не реви, ладно? Хочешь, приеду домой? Хочешь, вернусь?

– Не стоит, – пищу.

– Да, и еще скажи, орал он на тебя? Я ж из него душу всю, на хрен, вытрясу.

– Не надо… – прошу.

Поднимаю на него глаза.

«Стёпка мой любимый. Брат. Как же мне тебя не хватает».

Смотрю, как он сводит брови, не решаясь продолжить разговор, и придумываю, с чего бы начать свое признание.

– У меня все хорошо, Стёп. Все нормально, поверь. Даже замечательно, – немного наклоняюсь вперед. – Я вчера сама рассталась со Славой, вот он и взбесился. Не ожидал от меня…

– Сама? – Голос брата скрипит, как несмазанная телега.

– Да. Просто…

– Чего? Ну, ты… вообще… – Вижу, как его глаза загораются.

– Все так переменилось. Я его больше не люблю, – облизываю пересохшие губы. – С тех пор как он уехал, я стала больше общаться с друзьями, а когда появился Джастин…

– О, Джа-а-астин, – с усмешкой тянет брат. – Этот парень дал тут всем шороху! Уже который день его выходки все домашние обсуждают.

– Да? – Ноющая боль сжимает все внутри. – А что такое?

– Он тебе не говорил? – Стёпа качает головой. – Они целую кампанию развернули, пытаясь вернуть его домой. Миссис Реннер умоляла вернуться, его бывшая, Флоренс, тоже подключилась, а мистер Реннер лично звонил сыну, чтобы сказать, что все прощает и готов обсудить условия возвращения.

Сердце делает в груди сразу несколько нервных кульбитов и замирает.

– А он?

Стёпа смеется:

– Отказался! Отменил бронь на билеты, заявил, что остается. Что тут было! – Он присвистывает. – Челси за него вступилась, но и ей тут же попало – обвинили во всех смертных грехах. Так что пока тут все не успокоится, она сказала, дома не появится.

– Не знала… – смотрю на его сияющие глаза. У меня дыхание перехватывает. – Не знала, что ему предлагали вернуться.

Брат разводит руками:

– Как вы вообще уживаетесь там с ним? Челс говорит, что он упрямый и совершенно невыносимый!

– Вовсе нет, – поджимаю губы, – он… хороший. На самом деле.

Мои пальцы непроизвольно ложатся на лицо, которое все еще помнит поцелуи губ Джастина. «Черт, да ведь этот парень отказался возвращаться домой… из-за меня!»

Брат откашливается.