Любовь по обмену

– Я сделаю его, но позже. – Улыбаясь, думаю, какой же разгорится скандал, если я выложу снимок с Зоей в соцсети. Фло будет просто в бешенстве. Думаю, им нужно встретиться со Славой и все хорошенько обсудить, вдруг на почве этого сойдутся?

– Кто она?! – Сестра сжимает кулачки и подносит ко рту. Ну вылитый кот из Шрека.

– Это… – сдаюсь, – это Зоя.

Пронзительный вздох сменяется оглушительным визгом. Почти минуту наблюдаю, как Челси крутится на вращающемся стуле на колесиках и хохочет. Жду, когда она закончит хлопать в ладоши и благодарить Господа за то, что свершилось такое чудо.

– Челс… – пытаюсь привлечь ее внимание. – Эй, Челс. Челси!

– А? – Она шмыгает носом, с интересом приникая к экрану.

Похоже, ее переполняет столько эмоций, что успокоиться будет очень трудно.

– Ты Стёпе ничего не говори пока, ладно? Я сейчас сам ему скажу.

Сестра шумно выдыхает и прочищает горло.

– Хорошо. Договорились. – Она выпрямляется и качает головой. – Кто бы знал? Ты и Зоя. Ты! И Зоя! – закрывает лицо ладонями, затем выглядывает и спрашивает: – А что будет потом, Джастин? Тебе… тебе же придется вернуться.

– Не знаю, Челс, – у меня в горле пересыхает, – наверное, я заберу ее с собой.

– Представляю, что будет с папой, когда он узнает, – взволнованно говорит она.

– Это все не важно. Ты же знаешь, что я его не боюсь.

– О, Джас, какой же ты крутой! – вздыхает сестра, заправляя волосы за уши. – Мне бы твоей смелости!

– Просто я обрел уверенность, понимаешь? Еще месяц назад чувствовал себя неудачником, который сам не знает, чего хочет от жизни. Который делает все только наперекор отцу – инстинктивно, а потому глупо. Теперь все изменилось: со мной бесполезно разговаривать на языке ультиматумов.

– Что же с тобой сделали? – Она качает головой. – Это любовь? Или Россия?

– Все вместе, – улыбаюсь.

– Ты учишь язык? – оживляется Челси. – Мы со Стёпой только на русском теперь и разговариваем! Даже не верится, что и с тобой скоро можно будет поговорить!

– Ну… – смущаюсь я. Успехи мои грандиозными назвать пока трудно. – Я знаю все главные слова, которые могут помочь здесь выжить: мне хо-лод-но, патамушта, что, привет, пока, не сейчас, потом, давай, целуй, сюда, сейчас в ухо получишь.

Сестра смеется, а я добавляю:

– И «я тебя люблю».

– Оу… – расплывается в улыбке сестра.

– Кстати, прикольно было. Преподаватель учила нас играть в ассоциации с английскими словами, чтобы лучше запоминать: «я люблю вас» – «yellow blue bus»[9], «хорошо» – «horror show»[10], «пельмень» – «pale man»[11].

– Хуже, когда они говорят «факт»! Пугаюсь! Мне все время слышится, что они ругаются! – хохочет Челси.

– Но больше всего меня убивает, как они все здесь произносят «smoothie»! Знаешь как? Через Z – смузи! – изображаю летящий снаряд и ядерный взрыв. – Как говорит мой русский друг: «Как серпом по яйцам»!

– Джастин, я так по тебе скучаю… – Челси протирает экран пальцем. У нее такой вид, будто она вот-вот заплачет.

– Я тоже.

– Так рада за тебя. Жаль, что ты так долго скрывал, какой ты классный на самом деле.

Пожимаю плечами:

– Челс, слушай, а Стёпа там? Позови-ка его, пожалуйста.

Она закрывает рот ладошкой и мычит:

– Хочешь признаться ему про вас с Зоей?

– Да.

– Ох… Удачи, брат, – хихикая, сестра встает и идет куда-то.

Слышатся шаги, затем приглушенные голоса. Вижу только ее футболку с эмблемой «Падрес». Она говорит с братом Зои по-русски, и мне стыдно, что я даже не знал, на каком уровне находятся ее познания и навыки. Челси говорит гораздо лучше тех ребят, что ходят со мной в группу для иностранцев.

– Привет, – на экране возникает лицо Степана.

Он насуплен, серьезен и по-русски суров. У меня даже сосет под ложечкой от ощущения тревоги. Это очень похоже на страх перед неизбежным.

Откашливаюсь и отвечаю:

– Привет.

Важный и волнительный момент. Чем-то похоже на экзамен, только сложнее.

Как по команде дожидаемся, пока Челс выйдет из комнаты. Щелчок, шаги затихают, и вот мы опять сверлим друг друга взглядами.

– Я знаю твою тайну, – угрожающе прищуривается парень.

У него темные волосы, широкие плечи и голубые глаза. Очень похож на свою мать, но сходство с Зоей слишком очевидно, чтобы его отрицать.

– Я твою тайну тоже видел. Там, в шкафу, – киваю направо и складываю руки на груди.

Степан кажется невозмутимым.

– Поговорим о моей сестре?

– С удовольствием.

Зоя

Мне приходится удалить два десятка писем от Славы, в которых он вопрошает «Как же ты могла?» и проклинает меня, называя испорченной до кончиков ногтей. Вместо ответа я пишу ему, что все знаю про его приключения, на что тут же приходит краткий ответ: «Это недоразумение».

Конечно же.

«Как ты, вообще, могла подумать так обо мне?»

«Как могла поверить в то, что все это правда?»

«Значит, тебе можно, а мне нельзя?»

«Я думал, что ты умнее!»

«С таким поведением ты никому не будешь нужна!»

Сообщения приходят с такой скоростью, что я представляю, как поднимается дымок от его клавиатуры.

Наклоняюсь и пишу: «Беги, а то не успеешь к 7.30!»

Секунда, две.

Слава: «Ты о чем?»

Я: «В 7.30 в психушке лекарства выдают»