Читаем Любовь под прикрытием полностью

Боже, как захотелось домой! На родную кухню, к дивану с пледом и медведем, к любимой ванне и шкафу с вещами! Полинку увидеть! Нагрянуть на производство, посмотреть, как там штампуются из белой массы милые сырки, украсть один с конвейера и запихнуть в рот почти целиком! На работу заявиться и шлёпнуть Лиду по попе папкой, чтоб не засыпала на рабочем месте! Проверить отчёты по продажам, после этого любовно вставить люлей торговым и собрать мозговой штурм! Как я соскучилась по своей старой жизни! А Феденька, где мой красный паркетный внедорожник?! Папа успокоил:

– На стоянке, пока не понадобится.

Увы, мы поехали не домой и даже МКАД не пересекли, а помчались в лесное, запорошенное Подмосковье. На явно военный объект, обнесённый высоким заборищем с колючей проволокой поверху. И там в отгороженном лесу с КПП по периметру, с вооружёнными охранниками и собаками, мы проехали с полкилометра, пересекли еще одни ворота,и оказались на территории, весьма похожей на загородную дачу для избранных. Высокий деревянный коттедж-терем с наклонной крышей, повсюду сосны. Дышится Родиной и хвоей.

– Окна тут бронированные, – сказал папа.

– Хм, а воздухом подышать хоть можно выйти? – спросила я.

– Можно, поставив в известность начальника охраны.

Ничего себе, как всё строго!

Мы прошли в светлый холл, сразу напомнивший санаторий обилием крупных растений в кадках, гостиничной стойкой, ковровыми дорожками на паркете. Женщина, больше похожая на переодевшегося в женское платье прапорщика из спорт-роты, проводила нас по коридору в комнату Рафа. Точнее, это была хорошо оборудованная палата. Парни аккуратно переложили Рафа на широкую кровать.

– Врач скоро будет, – сообщила мадам-прапорщик. – Медсестра вызывается нажатием вот этой кнопки, Ρафаэль Маркович.

Он кивнул.

– Пойдёмте, Любовь Алексеевна, – сказала царапающим голосом мадам-прапорщик, – ваша комната дальше по коридору.

– Α здесь есть ещё кто-нибудь? – осторожно осведомилась я.

– На данный момент нет. Идёмте.

Я кинула взгляд на Рафа, и сердце сжалось: так хотелось остаться с ним! Как ужасно быстро я привыкла ночевать вместе!

– Но Рафаэлю Марковичу нужна помощь, – заметила я.

– На это есть медсестра.

Ρаф моргнул мне, улыбнулся вяло и отвернулся к окну. Вдруг показалось, что он очень хочет остаться один. И я пошла, совершенно не готовая с ним расставаться даже на расстояние вытянутого коридора.

Сёмин остался с Рафаэлем, а папа – со мной. И в мою душу прокрался страх: а вдруг не наше путешествие завершилось, а всё закончилось?! Вдруг всё, что было между нами, мне почудилось, придумалось или было эмоциями, которые Раф позволил себė лишь на грани опасности? Холодок пробежал по моей коже. О, нет,только не это!


Всю дорогу я засыпал и просыпался. С каждым пробуждением воспоминание о дневнике Таши прожигало меня сильнее. Давило желанием открыть синюю обложку и узнать правду. Первые строки меня потрясли на Базаре. Ударили под дых и выключили мозг. Мужчинам не пристало бояться, но было откровенно страшно. Я знаю, стоит открыть эту тетрадь,и меня утянет в прошлое, засосёт мощным вихрем в воронку боли.

Не хотелось.

И невыносимо было ждать, когда останусь один. Я бы не смог открыть дневник при Кнопке. Одно его присутствие в её солнечной ауре было парадоксальным и неправильно болезненным, как лакированный гроб в центре детской вечеринки…

Врач, Тимур Степанович, с типичными армянскими чертами лица и сильными руками хирурга осмотрел меня, ознакомился с выпиской из дубайского госпиталя. Сказал, что всё в порядке, будем восстанавливаться. И я услышал в который раз, что я везунчик. Угу. Гомерический смех. Занавес.

Затем пришла миловидная медсестра Валя и спросила, нужен ли укол. Я отказался, хотя анальгетик уже начал отходить. Казалось, что если ноет в боку, в душе будет проще. Боль не позволяет забыть о себе, привязывает к телу даже самых отлётных. Боль заставляет помнить, что ты ещё на Земле. Она показывает тебе на твоё место.

Бесила слабость и липкий пот, дрожащие от потери крови руки. Я не привык быть беспомощным. Это извращение какое-то – лежать,и лежать, и лежать!

Наконец, организационные вопросы были решены, Кнопку, заглянувшую снова, увёл отец, она лишь успела сказать с подчёркнутой весёлостью:

– Раф, ты отдыхай, а я тут рядышком совсем, через три двери направо. Пойду осваиваться.

Мы остались с Сёминым. Перекинулись парой слов о том, как там выздоравливает Ваня Топорец. О наших похождениях. Я попросил его дать мне тетрадь и спровадил.

Сглотнул. Губы мгновенно пересохли. Итак…

«Дорогой Раф!

Ты никогда не прочитаешь этих писем, и это хорошо. Наверное, хорошо… Но сейчас я хочу, чтобы ты прочёл. Потому что я тебя ненавижу!!!!!! За всё, что ты сделал!!!!!»

Перелистнул страницу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Из жизни переводчиков

Похожие книги