Любовь правил не соблюдает (СИ)

У Лань Сичэня отчаянно зазудели ладони. Он с силой стиснул их за спиной, но острое желание, вспыхнувшее в нем, никак не желало проходить. И в тот момент, когда госпожа Мэн наконец выпустила Яо из объятий, ее глаза встретились с глазами Сичэня и зажглись пониманием. Продолжая улыбаться, она вновь протянула руки, и глава Лань, прикрывшись негромким восклицанием:

— Тетушка! — счастливо нырнул в распахнутые ему объятия.

========== Эпилог ==========

Семь лет спустя.

Цзинь Гуанъяо и Лань Сичэнь стояли на галерее, с которой открывался прекрасный вид на парк, буквально тонущий в море распустившихся пионов. В любое другое время друзья с удовольствием любовались бы этим чудесным видом, однако сейчас их внимание было обращено отнюдь не на цветы. Мальчик лет шести что-то настойчиво предлагал девочке, выглядящей чуть постарше него. Та упорно отказывалась, но он не сдавался и продолжал подносить к ее лицу свою раскрытую ладошку.

— Не возьмет, — не отрывая взгляда от этой сценки, прокомментировал Лань Сичэнь. — Никаких перекусов между приемами пищи.

— Да неужели? — с насмешкой протянул Цзинь Гуанъяо и выразительно посмотрел на сладкий шарик в руке своего друга. Если он не ошибался, мальчик предлагал девочке то же самое лакомство.

— Я неправильный Лань, — Сичэнь, к своей чести, не попытался скрыть следы преступления. — А А-Шу — образцовый ребенок.

И он с видимым удовольствием положил шарик себе в рот. Гуанъяо покачал головой.

— И все же А-Лин весьма настойчив, — заявил он. — Если он чего-то хочет, то обычно добивается своего.

— Сегодня у него достойный соперник, — не согласился Сичэнь.

Они переглянулись с улыбкой. Цзинь Гуанъяо знал, что азартные споры запрещены, — как и Лань Сичэнь знал, что пари между ними уже заключено.

А началось все с того, что госпожа Цзинь, Цзян Яньли, захотела наконец-то отпраздновать свой день рождения в семейном кругу. За все прошлые года им никак не удавалось собраться всем вместе: сперва ордена восстанавливались после войны, потом один за другим рождались дети, затем — траур по свекру и почти сразу по свекрови. Разумеется, Яньли виделась со своими братьями, но собраться всем вместе им давно уже не удавалось. Однако Цзинь Цзысюань, желая угодить супруге, очень широко подошел к понятию «семейного круга». Цзинь Гуанъяо весьма позабавился, когда ознакомился с составленным братом списком, но счел, что уж точно не в его интересах кого-то оттуда вычеркивать.

Поэтому в день торжества Башня Золотого Карпа оказалась переполнена гостями. Впрочем, здешние покои могли вместить и большее количество людей, просто большинство пожелало держаться вместе. В каком-то смысле Цзысюань все же был прав, и все присутствующие в той или иной степени являлись друг другу родственникам. Пусть иногда отдаленными, а иногда и сводными.

Сам Цзинь Гуанъяо был рад в первую очередь пообщаться со своими близкими. Если с Сичэнем ему еще удавалось встречаться время от времени, то мать и сестру он видел гораздо реже. В данный момент ему удалось совместить сразу два дела: пообщаться с другом и полюбоваться на сестренку.

Лань Шу уже сейчас обещала вырасти в очень красивую девушку. Высокая для своих шести лет, она в полной мере унаследовала все фамильные черты семьи Лань. От матери ей достались разве что теплые янтарные глаза да очаровательная улыбка. Правда, улыбалась маленькая А-Шу крайне редко, неизменно сперва строго взвешивая, достойны ли окружающие этого. Но уж если ей все же доводилось улыбнуться, то все ее лицо мгновенно преображалось. Ямочки на щеках добавляли идеальной красоте бездну обаяния.

Цзинь Гуанъяо прекрасно понимал Сичэня, боготворившего маленькую кузину так, словно она была его родной дочерью. Тот с самого ее рождения обожал носить ее на руках и, пожалуй, продолжал бы делать это по сию пору, если бы Лань Цижэнь однажды не возмутился, что таким образом его дочь вообще никогда не научится ходить. Гуанъяо и сам с удовольствием возился с сестренкой, когда приезжал с визитом в Облачные Глубины.