Любовь принцессы

И если ей хотелось растормошить спящих демонов, причинить себе боль и убедиться в собственной ничтожности, Диана сосредоточивалась на своей ревности. Ненависть к Камилле доводила ее до исступления — это было мгновенно возникающее, удушающее отвращение к женщине, в которой она видела корень всякого зла. Ее терзала мысль, что эта женщина лишила ее самого дорогого в жизни, украла у нее то, что по праву принадлежало Диане. Ибо больше всего на свете она дорожила любовью мужа.

А его любовь принадлежала Камилле. Она представляла себе их вместе, и была уверена, что, когда Камилла входила в кабинет Чарльза, тот не встречал ее скучающей гримасой и его любящий взор выражал радостное удивление и восхищение.

Если Джеймс был рядом, то Диане удавалось подавить гнев, охватывающий ее всякий раз, когда, приезжая в Хайгроув, она находила там незначительные перемены в обстановке: цветы, расставленные не так, как она это делает, какие-нибудь распоряжения прислуге, которых она не отдавала. Но если она оказывалась одна, ожидая приезда Чарльза и мальчиков, то впадала в неукротимую ярость от того, что эта женщина хозяйничает в ее доме. Хуже того, ее, Дианы, собственный муж дал Камилле такое право. Она могла принимать его гостей — вернее, их гостей, давать распоряжения дворецкому, развлекать дам после обеда, любезно интересуясь, не нужно ли им чего-нибудь в ее, Дианы, доме, может быть, даже в ее, Дианы, ванной комнате. И уже на грани истерики она звонила Джеймсу.

Джеймс старался успокоить ее, объяснить, что он понимает, как тяжело ей это переживать. Он пытался внушить ей, что нужно быть сильной и не показывать Чарльзу, как ее задевает эта ситуация. Он говорил, что если она найдет в себе силы, то сможет взять верх над обстоятельствами, и что ревность дурное, губительное чувство, на которое не стоит тратить время и силы. Ему это было особенно близко и понятно, потому что в последнее время он и сам хотел бы научиться справляться с этим проклятым чувством.

Джеймс не одобрял ревности, давно уже убедив себя, что это чувство постыдное, что мужчина всегда должен быть достаточно уверен в себе, чтобы побороть мелкие сомнения, лежащие в его основе. Но вот ему самому пришлось столкнуться с этим иррациональным чувством, и он растерялся.

При мысли об этом, ему на память всегда приходил тот случай, когда он, затаив дыхание, следил за телерепортажем об официальном визите Дианы с принцем Чарльзом в Австралию. И когда на экране появилась Диана в кремовом с синими цветами платье из шифона, с оголенными плечами и в ожерелье из бриллиантов и сапфиров, служащем ей чем-то вроде повязки для волос, а принц Чарльз закружил свою ослепительную, неотразимую супругу в танце, Джеймс почувствовал, как душу его заливает свинцовое уныние и разочарование.

Он так много дал Диане и готов был отдать все до последнего вздоха, чтобы вернуть ее к полноценной жизни, и вот она так самозабвенно и преданно кружится в танце с человеком, про которого говорила, что он не любит ее, что он разбил ее сердце и она ненавидит его до умопомрачения.

Разумеется, не в характере Джеймса было выражать обиду, поэтому, когда на следующий день Диана ему позвонила, он просто поинтересовался, как проходит ее путешествие, и не стал говорить об этом эпизоде, который склоняла на все лады пресса. Диана, тотчас же почувствовав, что он что-то недоговаривает и явно расстроен, спросила о причине.

В конце концов ей удалось вытянуть из него правду: ему больно было видеть на экране телевизора, каким влюбленным взглядом смотрела она на своего партнера по танцу.

Уверяя в неизменности своих чувств, она умоляла его поверить, понять, что она любит его даже сильнее, чем ей казалось раньше. Он-то лучше других знает, что в действительности происходит, знает, что ее брак с Чарльзом погряз во лжи. И он не может не понимать, какой мукой оборачиваются для нее эти путешествия, но это ее долг, своего рода обязанность — казаться веселой и счастливой. Чарльз ожидает от нее соблюдения на людях видимости полного благополучия, но едва лишь они остаются вдвоем, как он теряет к ней всякий интерес. Она говорила Джеймсу, что чувствует себя потерянной вдали от него, что считает дни до их встречи и не спит по ночам, пытаясь представить его рядом.

Джеймс подозревал, что принц Чарльз знает об их любви, но если и так, то виду не подает. Они изредка виделись на матчах по конному поло, и принц Чарльз был неизменно вежлив и расположен вполне дружелюбно.

Однажды, после матча в «Смит-Лаун», Джеймс, с бокалом в руке, оживленно беседовал с группой юных болельщиц, когда к нему подошла Диана, видимо, слегка встревоженная этим обстоятельством. Диана никогда на людях — сколько это позволяли приличия — не скрывала своей радости при встрече с Джеймсом. Внезапно Джеймс с ужасом увидел, что к ним приближается принц Чарльз, однако сумел сохранить невозмутимость и спокойствие. Он совершенно не представлял себе, что собирается сказать принц Чарльз, как на это будет реагировать