Любовь принцессы

Прежде всего она провела его в большую столовую, где обедали некоторые гости, сидя за длинным столом из розового дерева, вокруг которого стояло пятьдесят четыре стула красного дерева. Гости с бокалами в руках прогуливались по всему дому, и их экскурсия то и дело прерывалась, когда Диане приходилось здороваться с гостями своего отца. Много веселья вызвало недавнее происшествие с электричеством, отключившимся почти на час около половины седьмого.

Детям Спенсеров было позволено пригласить своих гостей, и разнообразие возрастов привносило домашний оттенок в яркую церемонию. Не менее пяти сотен человек разбрелись по всему дому в изящном беспорядке: кто беседовал, устроившись на небольших бархатных стульях, расставленных вдоль фамильной картинной галереи, но большинство прогуливалось по бледно-желтым коридорам, уставленным шкафчиками с майссенским, краун-дербийским, херендским и дрезденским фарфором. Теперь Джеймсу стало понятно пристрастие Дианы к мелким фарфоровым украшениям.

Но более всего ему понравилась библиотека, служившая семейной гостиной. Ее заставленные книгами стены и гигантский письменный стол, из-за которого открывался вид на симметричные аллеи итальянского сада за окном, внушали ощущение мира и покоя. И легко было представить, как собиралась вокруг камина за чаем семья, а дети вольготно располагались на розовых ситцевых диванчиках и стульях, обтянутых красной кожей.

Через холл с большим роялем, на котором были расставлены семейные фотографии — Джеймс заметил, что не было среди них ни одного снимка принца Чарльза, хотя было много других представителей королевской семьи, — Диана подвела его к широкой дубовой лестнице, и пока они всходили по ней, Джеймс узнавал лица многих известных политиков, местных аристократов и общественных деятелей, улыбавшихся Диане.

Танцы были устроены в картинной галерее, и поскольку на балу было много молодежи, вскоре некуда было ступить. Диана и Джеймс танцевали, пили шампанское и кружились, чувствуя себя безгранично счастливыми. Если Диану кто-нибудь приглашал потанцевать, Джеймс не возражал — он знал, что ревность его неоправданна, что сегодня она безраздельно принадлежит ему одному.

Джеймс перекинулся несколькими словами с ее братом Чарльзом и его невестой Викторией и имел долгую беседу с отцом Дианы, графом Спенсером, который ему чрезвычайно нравился. Он встречал его несколько раз в Кенсингтонском дворце и в те дни, когда тот приезжал в Хайгроув на ленч или к чаю, посмотреть, как мальчики учатся ездить верхом. Джеймс видел, что отец Дианы обожает свою дочь и гордится ею и своими внуками. Он души в ней не чаял и страдал, видя ее несчастной. Он поинтересовался у Джеймса, как идет обучение Дианы, и сказал, что очень доволен тем, что она снова села в седло. Они говорили о том, какие многообещающие успехи делают Уильям и Гарри, и граф, со свойственной ему учтивостью, сказал, что счастлив видеть Джеймса на балу.

Когда экскурсия была закончена, Диана повела Джеймса в расположенную наверху небольшую столовую, чтобы представить его своей мачехе и ее матери, легендарной гранд-даме Барбаре Картланд.

Знакомясь с достопримечательностями дома, с анфиладами его гостиных и спален, полотнами выдающихся живописцев и старинными украшениями, он оценил естественность Дианы — как, выросши среди всего этого, непринужденно и счастливо чувствовала она себя в тесной кухоньке его матери, болтая и попивая кофе. Он видел, что она не имеет вкуса к аристократической помпезности и церемонности, скорее можно было сказать, что она тоскует по семейному уюту. И в то же время Диана была настоящей аристократкой. Ей было важно в людях какие они, а не кто они; в ней не было ни на грамм пустого снобизма.

Джеймса поразило обилие прекрасных цветов в доме. Великолепные конструкции из белых лилий и листвы возвышались над головами гостей, которые становились все шумнее и веселее под действием неиссякающих потоков шампанского. Джеймс тоже выпил изрядно, позволив себе расслабиться и забыть на время об осторожности.

Уже глубоко за полночь Диана взяла его за руку и повлекла за собой. Запыхавшиеся и разгоряченные после танцев вышли они в сад. Ночная прохлада остудила их, а сумеречный свет придавал таинственный смысл происходящему. Диана повела Джеймса за угол дома под нежно раскачивающимися ветвями деревьев в садовый павильон. Они медленно шли по мокрой траве, вдыхая ее свежесть, и, миновав живую изгородь, вышли к бассейну. Диана подняла стеклянную дверь павильона, и они уместились вдвоем на старом, выцветшем от солнца шезлонге, глядя в тишину ночи и на могильный покой воды.