Любовь против (не)любви

На аудиенции Жиль глядел в оба — очень уж ему здешние маги были интересны. Её величество, несмотря на почтенный возраст, была крепка телом и духом, и очень любознательна. Она расспрашивала обо всём — о его величестве Анри и его делах, о самом Жиле, о Фаро и тамошней жизни — после того, как он сказал, что вырос при дворе его милости Великого Герцога. Жилю было не привыкать беседовать с гранд-дамами — он отлично отточил это умение на её милости Элизабетте, Великой Герцогине Фаро, и её высочестве Катрин, тётушке короля и матушке крёстного. Он понимал, что должен понравиться, и что от этого тоже будет зависеть успех миссии. А в том успехе он и сам был некоторым странным образом заинтересован.

А ещё он — сам не понял, с чего — решил взглянуть на королеву из пространства теней. Дождался момента, пока она отвлеклась на письмо, и…

О нет, он такого не ожидал. Потому что оттуда виделось следующее: на тронном кресле сидела и держала в лапках бумагу лисица. Крупная, рыжая, с пушистым хвостом. Вела носом на бумагу, шевелила усами. Вот так.

Он поспешил вернуться… и скрыть своё потрясение глубоким поклоном.

Королева осталась довольна беседой и велела бывать при дворе и знакомиться с местной жизнью, а она — подумает и даст ответ. Не позднее Крещения — он ведь не торопится?

О нет, он не торопится. И, в свою очередь, Жиль попросил разрешения путешествовать по стране — потому что ему интересно. Разрешение было дано, и он удалился.

В следующую пару недель Жиль бывал при дворе каждодневно и знакомился. Втираться в доверие он умел отлично, болтать мог без умолку на любые темы, и слушать тоже умел, иначе делать ему было бы нечего на королевской службе. Несколько раз получал приглашения в гости к здешним вельможам — как в городские дома, так и в поместья. Приглашения принимал — и тащил туда Виаля с мальчишками. Точнее, мальчишек тащил, а Виаль сам его одного не отпускал.

Ещё Жиль весьма интересовался здешними магами. Для начала граф Шалон представил его лорду Уильяму Лэнгли — королевскому магу. Жиль крепко взял того в оборот, зазвал в дом графа в гости, усадил за стол с пахучим арро, сваренным умелыми руками Виаля — Жиль и сам умел, но у Виаля выходило лучше, и сладким вином с далёкого Юга. И попросил рассказать о здешней магии и ему, и мальчишкам — потому что интересно. Мальчишки тоже уже прониклись здешней необычностью и были готовы слушать, развесив уши.

Лорд Лэнгли рассказал, что — всё верно, здешняя магия от Старшего народа, и у каждой магически одарённой семьи в предках был кто-то из нелюдей. Да, у него самого тоже, волк-оборотень, всё верно. Но это было так давно, что звериного в нём не сохранилось. Жиль глянул из теней — верно, человек человеком, только уши волчьи. А на вопрос, где искать тех Старших — только пожал плечами. Мол, столицу они не жалуют, и на зов приходят только в том случае, если у них есть на то очень веская причина. А вообще — сами себе хозяева. К её величеству относятся с вниманием и уважением, но — не более того.

И некроманты здесь тоже есть — такие же. Лорд Лэнгли знал о двоих — они были выходцами из низов, отец и сын, и работали на городскую стражу — помогали находить виновных в убийствах. Это понятно — некромант установит причину смерти точнее простеца, и точнее другого мага. Жиль познакомился с теми некромантами — да, отец и сын, и предки тоже некроманты, по одному в поколение, не более. В жены берут обычных женщин, девочки не рождаются, только сыновья. И из теней эти некроманты виделись обычными некромантами — без всяких там лисьих хвостов и волчих ушей.

Ещё есть лорд Горэй — но ему почти сто лет и он безвылазно сидит в своём имении, а детей у него нет, и внуков тоже. Бастарды? Ну, может быть, но кто ж их считал, тех бастардов?

О нет, её величество пока ещё не решилась на тотальный учёт всех магов королевства. Да, слышали о том, что во Франкии так делают, и что на Юге так делают, а сами пока не взялись. Тут, можно сказать, вчера ещё хватало заговоров и междоусобиц, да и вопросы веры многое осложняют, какой тут учёт магов!

С вопросами веры на островах было не проще, чем во Франкии, но наоборот: королева принадлежала к еретикам, и большинство её подданных тоже исповедовали местную разновидность протестантской ереси. Впрочем, как говорил его милость Морской Сокол? Был бы человек хороший, а под каким он флагом ходит — дело десятое? Вот, а Жиль считал, что раз господин Фалько так говорит, то и ему не зазорно.