Любовь против (не)любви

— А ты почему не отвечала, когда я звал тебя в зеркало? — это важно, конечно, но растрепать ей косу — важнее, сколько дней уже он прожил без этой косы?

У каждой лисы есть хвост, но у этой — просто невероятно прекрасный, самый лучший.

— Да потому что не умею я с вашими зеркалами, — проговорила она сердито, и как же мило она сердится!

Как — не умеет? Совсем не умеет? Тьфу ты. А он тут уже придумал бог весть что.

— Так я научу, рыжехвостая, обязательно научу. Только позволь — не прямо сейчас, хорошо?

Когда только она успела остаться в одной рубахе? Впрочем, он тоже вдруг обнаружил себя без дублета и босиком.

Лавка ближе, но кровать — удобнее. Мягче. С ней хотелось нежно и ласково, потому что с такой строгой и суровой и можно — только ласково, тогда у неё очень удивлённо распахиваются глаза, и она становится очень нежной в ответ. Впрочем, и так хороша — когда запустила пальцы в его волосы на затылке, прижала к себе его голову, тоже ткнулась в него носом. Он прямо представил этот лисий нос, упершийся в его макушку. Сам-то точно кот — обтёрся об неё весь, и щеками, и боками, и ещё по-всякому.

Моё. Точка. Никому не отдам.

67. Феерия прикосновений

— Моя, никому не отдам, — услышала Катерина и открыла глаза.

Как, однако, быстро пали все её бастионы! Можно сказать — мгновенно и без боя. Никаких вам скалок, сковородок и вопросов «где ты шарахался, гад такой».

— И как ты это себе представляешь? — спросила она у того единственного в мире мужчины, с которым была, как оказывается, готова упасть в постель почти что даже и без нормального приветствия.

— Хорошо представляю, — с готовностью кивнул он. — Я завершаю свои дела, их уже немного осталось, и отправляюсь к своему королю. И ты отправляешься со мной.

— Отправляюсь? С тобой? А мои дела? — красавец какой, вообще-то, её ждут в Торнхилле.

Он нашёл её губы, поцеловал. А пальцами перебирал волосы.

— Знаешь, Кати, я ведь видел твой Торнхилл. И я понимаю — то, во что вложена часть души, нельзя оставлять. Пока душа туда тянется. Но мы что-нибудь придумаем. Я могу перемещаться по знакомым местам довольно быстро, не как порталом, но тоже неплохо. И вдруг ты не испугаешься?

— Вдруг не испугаюсь, — кивнула она. — И скажи ещё такую вещь: ты зовёшь поехать с тобой, а в качестве кого?

— То есть? — он даже оба глаза распахнул и уставился на неё.

— В качестве кого я отправлюсь с тобой? Если отправлюсь?

— Ну, мы поедем вместе, а там… — начал было он, но потом, кажется, увидел что-то на её лице. — Постой, Кати, ты что, готова выйти за меня замуж? — и поскольку она явно чего-то не понимала, он уточнил: — Ты готова выйти замуж за некроманта?

— Ты пока не звал, — пожала она плечами. — А вообще — не за некроманта, а за тебя. За трепло Жиля, который учил меня магии, с которым вместе мы стояли насмерть и победили, и который сегодня уложил меня в постель без малейших усилий.

— Да просто замуж за некроманта никто не стремится.

— Как же, а твоя матушка? Она ведь вышла за твоего отца?

— Да, но она сама некромант, и там были особые обстоятельства. Потом расскажу. Но ты ведь не знаешь, о чем говоришь!

— Почему? Тебя я, смею заметить, немного знаю. Правда, исключительно снаружи, ран твоих мне лечить не доводилось.

— Это пока не доводилось, — обнадёживающе сказал он с развесёлой улыбкой. — Но, рыжехвостая, у меня же сила.

— У меня вроде тоже.

— Твоя — обычная и нормальная. В отличие от моей.

— Это ты Рональду расскажи, которого я сегодня пополам свернула. Или Джеймсу, которого тоже случалось сворачивать.

— Джеймс никак не уймётся? — нахмурился он.

— Уймётся, уймётся, не отвлекайся. Так что с тобой не так по твоему мнению?

— Но, рыжехвостая, со мной всё не так. Обычно девы не хотят замуж за некроманта.

— И где ты здесь видишь обычную деву? — усмехнулась она. — Я уже была замужем, я кое-что видела в жизни, и я маг. Нет, пойми меня правильно, я могу не расспрашивать тебя. Мы выберемся из постели… и расстанемся снова. Ты можешь даже не рассказывать, где тебя носило всё это время, а я не скажу, что я тут уже успела передумать про тебя. Ты завершишь дела и уедешь, а я упрошу её величество дозволить мне покинуть двор. И всё. Вернусь домой и напишу Сэнд-Року — пусть сватается. Он весьма хорош, и он сосед. И совсем всё.

— Но, Кати, а жить-то как? — он слушал её, а на лице постепенно прорисовывалось изумление.

— Ты о чём?

— Как жить? Мне — без тебя, а тебе — без меня? — ей послышалось отчаяние в его голосе, или оно там и вправду есть?

— Как все люди живут?

Она чуть было не сказала — «как я уже одну жизнь прожила».

А как прожила? Нормально прожила — с одной стороны. А с другой — в той её богатой событиями жизни у неё ничего и близко похожего не было. Она действительно прожила жизнь — как подобает, воспитала детей — как смогла, а теперь оказывается, что не знала и не переживала чего-то очень важного. Да и дети… что нужно, чтобы воспитывать вот таких, как Жиль? Как они получаются, кому удаются?