Признание прозвучало неожиданно, но было что-то в том, как он это сказал — что-то, что заставило её подумать, что у него действительно есть скрытые глубины, но он не собирается никого к ним подпускать.
Грейс закатила глаза.
— Ладно. Расскажи мне что-то, чего почти никто не знает. Что-то, что не входит в стандартный сценарий первого свидания.
Он сделал глоток своего напитка, размышляя над этим.
— Я ненавижу команду «Янки».
Она была странно разочарована тем, что его признание было таким скромным.
— Так ты, типа, что... фанат команды «Метс»?
— Не совсем. Я больше люблю футбол, но я не ненавижу бейсбол в целом. Только «Янки». Потребуется апокалипсис, чтобы я снова ступил на этот стадион.
— Боже, это звучит разумно и по-взрослому. Этому есть причина? Или просто обычные глупые мальчишеские штучки?
— Я просто не могу терпеть их заносчивую рутину
— Ты знаешь, не так ли, что есть миллионы ярых фанатов «Янки», у которых, вероятно, случился бы сердечный приступ от этого, возможно, необоснованного заявления?
— Ага. Ты никогда не говорила, что это должно быть разумное признание.
— Поняла, — сказала она с покорным кивком. — Сделаю вид, что мне всё это показалось интересным.
По какой-то причине это заставило его усмехнуться.
— Если бы я копнул очень глубоко, я мог бы сказать, что иррационально виню «Янки» за то, что они разрушили всё хорошее в моей жизни. Хотя здравый смысл подсказывает мне, что я принял это решение совершенно самостоятельно.
— Что же заставила тебя сделать большая плохая бейсбольная команда?
— Скажем так, они стали началом крушения с намеченной мною жизненной траектории.
Грейс присвистнула.
— Глубоко.
— Достаточно глубоко для первого свидания, — сказал он, пристально глядя на неё. — Теперь твоя очередь.
Она сделала глубокий вдох. Прошло много,
— Хочешь сначала поесть? — спросил он, открывая одно из барных меню.
— Было бы здорово, — сказала она, понимая, что немного проголодалась.
Она на самом деле думала, что уже будет на пути домой. Она решила, что они потерпят друг друга ради одного напитка и двадцати минут светской беседы, прежде чем оба отправятся домой, чтобы написать свои соответствующие заметки, пока вечер ещё свеж в памяти.
Или, по крайней мере, она
А
— Каламар? — спросил он. — Брускетта?
— И то, и другое, — сказала она.
— У них есть сырная тарелка, — размышлял он, — но я не думаю, что мы уже на этом этапе. Хотя с таким платьем, парень никогда не может знать.
Грейс слегка рассмеялась.
— Поверь мне, платье было только для первого впечатления. После этой ночи ты его больше не увидишь.
Он поднял голову.
— Почему, чёрт возьми, нет? Оно просто сногсшибательное.
Грейс проигнорировала свой румянец.
— Это просто... не я.
— Так зачем ты его надела? Просто чтобы сбить меня с толку?
Её румянец стал ещё глубже.
— Виновата. Я знала, что ты ожидаешь чего-то более безвкусного. Я хотела застать тебя врасплох.
Джейк одобрительно посмотрел на неё.
— Хорошая техника. И к сведению, если ты действительно хочешь посоветовать женщинам, как вызвать интерес у парня, то такое платье — это то, что нужно. Хотя им нужно такое тело...
— Не начинай снова, — сказала она.
— Я не могу делать тебе комплименты? — спросил он, выглядя озадаченным.
Грег постоянно делал ей комплименты. О её новых сапогах, её макияж, когда они собирались на свидание. Он делал комплименты даже по таким пустякам, как то, что она всегда намазывала нужное количество сливочного сыра на его утренний рогалик.
Когда-то давно она думала, что это мило.
Она думала, что комплименты что-то значат.
Теперь она знала лучше. Комплименты от мужчин были такими же надежными, как отношения на шоу
И Грейс особенно настороженно относилась к комплиментам от мужчины, который иногда зарабатывал на жизнь ухаживанием за женщинами. Пока что её мысленные заметки для этой статьи выглядели примерно так:
Не совсем то, что нужно для отличной статьи. Но, с другой стороны, это была бы
Одобрительное кивание от Грейс 2.0.
— О-оу, — сказал Джейк, его глаза остановились на её лице.
— Что?
— Я знаю этот взгляд. Это взгляд мужененавистницы.
Грейс сделала глоток своего напитка. Большой.
— Я не мужененавистница.
— Правда? — спросил он заискивающим голосом. — Даже не одного конкретного мужчины?
В её голове промелькнула картина Грега. Картина слишком невинного лица Грега, когда она спросила, кому принадлежат трусики в их постели.