Любовь с первого ритуала (СИ)

— Ага…. — Я воодушевленно потерла ладони. — Господин Сандерс тоже недалеко от трактира живет?

— Ближе не бывает, — хмыкнула Домра. — Прямо тут, наверху. В первой комнате, самой теплой да нарядной из всех. И самой большой.

— Сейчас он там?

— Где ж ему еще быть?

Я внезапно осознала, что слишком мало знаю об убийстве, чтобы проверять алиби подозреваемых. Выходило, что Филон мог наведаться к господину Бурдону в первой половине дня или в конце смены, а Сандерс поздней ночью, когда в трактире посетителей нет, а постояльцы, если они имеются в наличии, уже спят. А я понятия не имею, в какое время суток злополучный нож воткнулся в старческую грудь. Это следовало узнать в первую очередь! Сыщик Блэк мне бы такого не простил.

— Чего, какой Блэк? Почему он тебя не простит? — удивленно спросила Домра.

Я вслух подумала?!

— Вспомнилось кое-что, — отмахнулась я невозмутимо. — Надо записать, пока не забыла. Есть ли у вас самопишущее перо?

— Вон там поищи, — махнула Домра в сторону барной стойки. — Филон записывает, кто сколько должен.

Я поднялась, чтобы отправиться к барной стойке и…. плюхнулась обратно на стул. Перед глазами все плыло и крутилось! Похуже, чем в тот день, когда я дегустировала чертов бренди.

— Ой, девка, тебя совсем развезло, — сочувственно протянула Домра. — Я сейчас тут приберу, а ты накидывай пальто и топай домой, пока не уснула.

— Вот еще, усыпать. Я вам не усыпальница. Я, между прочим, рас-сле-до-ва-тель-ни-ца.

Ого, получилось выговорить с первого раза. Язык ощущался совершенно неповоротливым и вел себя как чужой. Будто мой прежний язык вынули, а этот сунули на его место, и он пока не до конца освоился.

Воодушевленная своим достижением, я встала и смело сделала шаг. Бабах, и пол вероломно стукнул меня по коленкам и локтям. Как у него это получилось, я не поняла. Просто сидела, ухватившись за ножку стула, и хлопала глазами.

— Ох ты, горе, — раздался словно сквозь вату голос. Женский, приятный, а чей, я уже не могла вспомнить. — Ладно, отведу тебя домой!

Чьи-то крепкие руки схватили меня под мышки, дернули вверх и потащили, словно я была пушинкой. Это было очень кстати: куда нужно идти и зачем, я соображала слабо. Зато у меня неплохо получалось переставлять ноги…. Так что мы точно куда-то двигались, оставалось лишь надеяться, что в верном направлении.

Моя щека прижималась к крепкому плечу, до головокружения сладко пахло фиалковыми духами. Свежий уличный воздух вскружил голову в разы сильнее, сиянием фонарей ослепило. Они будто мне в глаз целились, второй-то я находчиво прищурила. По телу растекалась засыпательная усталость, противно подташнивало. Котлетки, нет-нет, останьтесь со мной…

Я медленно и глубоко задышала, идя по какому-то пути, возможно, даже к какой-то цели. Опора у меня была надежная, спотыкаться выходило, а падать — нет.

С каждым шагом сознание потихоньку прояснялось, а бренная реальность складывалась в нормальную картинку. Я напряглась и вспомнила, что сильное и доброе, которое меня тащит, не давая упасть, — это Домра. Она хорошая. И умная.

— Как думаешь, кто убил Бурдона? — успешно сложила я буквы в слова, а слова в предложения.

Заодно прогулку скрасила. Уж я-то знаю, о чем поговорить с хорошим человеком.

— Жена, конечно, — без всяких сомнений отозвалась Домра. — Вдова теперича. Старый, противный, злющий — на кой он ей живой.

Ну говорила же я: умная она! Я тоже сразу на молодую жену подумала.

Здания перестали невнятно мелькать, и из-за поворота вынырнул знакомый домишко.

— Осторожно, ступеньки, — сообщила Домра, заведя меня на крыльцо. — Умница. Вон дверь, в нее заходи.

— И ты заходи, — гостеприимно изрекла я, поскольку допрос свидетеля не окончила. — Щ-щ-щас.

— Нет-нет, как-нибудь в другой раз…

Она прислонила меня к стене и ретировалась, пару раз опасливо оглянувшись на дом. Некроманта боится? Вспомнив о нем, я поняла, что испугаться следовало бы и мне. Наверное. Никак не могла сообразить почему, но все же решила быть предусмотрительной и прошмыгнуть незаметной тенью на свой чердак. Не издав ни скрипа незапертой дверью, я отворила ее и юркнула в коридор. Шаг в темноте, и в лоб ударило непонятным деревянным отростком, раздался ужасный грохот. Дурацкая вешалка! Я шатнулась и чудом не свалилась следом за ней. Из глаз сыпались искры, на полу валялась уроненная вместе с вешалкой верхняя одежда. Тянуло прилечь на нее, свернувшись калачиком, да и уснуть. Не удалось….

Резко зажегся свет, передо мной возник наставник. Прищуренные глаза, суровый изгиб плотно сжатых губ, сложенные на груди руки. Разбудила?.. Или он очень быстро одевается, или теперь спит предусмотрительно одетым.

— Явилась, — процедил Вилард и дернул носом, принюхиваясь. — Хорошо погуляла! Где была?

— В трактире, — невольно отчиталась я под его каменно-плитным взглядом. — Я по д-д-делу.

— Да уж вижу я это твое дело. И чую.

— У меня, — предательски икнулось, — есть успехи.

— В том, чтобы напиться и едва стоять на ногах? А я тут не сплю и гадаю, не пора ли идти вытаскивать тебя, непутевую, из новых неприятностей.

— Что?! Я совершенна!