Любовь с первого взгляда. Вот это любовь! Пьесы

(Брезгливо.) Фу, как противно!.. (Думает несколько мгновений, прислушивается к храпу.) Фашисты противней нас храпят… (Осматривается вокруг, принимая более удобную позу, прислоняется к стене, с огорчением.) Ну вот, Натаха, и всё… Обидно. Ещё ничего не началось, а уже конец… (Дёргает руками верёвку, проверяя её прочность.) У, гады, как лошадь привязали… (Думает минуту.) Ну ведь ничего же не сделала ещё!.. (Минуту молчит.) Действительно, кто ж мне виноват?.. Сама… (Несколько секунд думает, вдруг кричит, отчаянно, громко, протяжно, резко.) А-а-а!..

Юрген (вздрагивает, поднимается, садится на лавку, раздражённо). Ну минуту не дала поспать, зараза!.. Чего тебе неймётся? Поспи тоже. Не спала ведь ещё?

Наташа (задумчиво). Всё равно расстреляют… Сон перед этим почему-то не идёт…

Юрген (уверенно). Не расстреляют.

Наташа. Ты-то, ефрейтор, с чего решил?..

Юрген (по-прежнему устало, но уже более живо, чем перед коротким минутным сном). Да просто знаю, не расстреляют, и всё.

Наташа. Да что ты можешь знать? Ефрейтор… (Смотрит на Юргена, язвительно.) Ваш бесноватый фюрер тоже ефрейтором был, да?

Юрген (недовольно). На что намекаешь?

Наташа. Что все вы, фашисты, одинаковые.

Юрген (спокойно). Я уже говорил, я не фашист.

Наташа. Служишь фюреру – фашист. Да ещё и ефрейтор… (Молчит минуту, смотрит на Юргена, с интересом.) А русский-то откуда знаешь? Причём совсем без акцента! Как будто ты русский.

Юрген. Я действительно русский.

Наташа (с удивлением). Ничего себе! Ты русский?! А как же тогда…

Юрген (перебивает). Я русский наполовину. Мама русская, а отец немец. Но о моих русских корнях никто не знает.

Наташа. Никто-никто?

Юрген. Ну… только мама, папа и я.

Наташа (с удивлением). А как это возможно? При вашей контрразведке…

Юрген (задумывается). Ну-у… Папа в Первую мировую воевал в России…

Наташа (перебивает). А-а, так ты потомственный фашист!

Юрген (возмущённо). Ещё раз назовёшь фашистом – вон тряпка!.. Грязная…

Наташа. Ну да… понос… (Ехидно.) По-твоему, я поноса боюсь больше, чем расстрела?..

Юрген (минуту молчит, спокойно). Я думал, ты грамотная. Должна же знать, многие немцы не хотели войны с Россией, и сейчас не хотят.

Наташа (примирительно). Да знаю. Просто хочу понять, верны ли мои первые впечатления о тебе…

Юрген (не разжимая губ, с удивлением). М-м-м?..

Наташа. Чего мычишь как корова? Думаешь, я дурочка?

Юрген. Не думаю. Но ведёшь ты себя…

Минуту оба молчат, каждый думая о своём.

Наташа. Значит, папа воевал здесь?

Юрген. Да. И его ранили. Тяжело. А тогда, если помнишь из истории, русские и немецкие солдаты на фронте то перестреливались, то братались. Во время перестрелки его ранили, а во время братания русская медсестра спасла его от смерти.

Наташа. И вспыхнула любовь…

Юрген. Да, вспыхнула. И ещё как вспыхнула! Причём с первого взгляда… И когда отца комиссовали и отправили домой, он умудрился захватить с собой и мою будущую маму. Нелегально, конечно… А в Германии женился на ней. Сделали небольшую ферму. Выращивали бычков. Маму усиленно учил немецкому, а о том, что она русская, просил никому не говорить. Вот и всё.

Наташа. Значит, русский ты знаешь от мамы…

Юрген. Да. С мамой с рождения разговаривал только по-русски, а с отцом – только по-немецки. И никому о том, что мама русская, по просьбе родителей, не говорил. Благодаря маме, прочитал много книг на русском. Не знаю даже, где она их доставала… (Смотрит на Наташу, несколько секунд колеблется.) Кстати, я сразу подумал, что ты похожа на Наташу Ростову…

Наташа (смеётся). Как ты можешь так думать, если ты не видел Наташу Ростову?

Юрген (смущённо). Почему не видел? Видел…

Наташа (громко смеётся). Но её же не было на самом деле! Это же образ, придуманный Толстым!..

Юрген (вежливо). Не знаю, не знаю, по-моему, писатели, такие как Толстой, ничего не придумывают. Они пишут о том, что есть на самом деле. И он написал. А я увидел…

Наташа (долго молчит, внимательно всматриваясь в Юргена, задумчиво). Да, первое впечатление было верным… (Несколько секунд молчит.) Не думала, что среди фашистов есть такие…

Юрген (с отчаянием не верящего в справедливость, но мягко). Да не фашист же я… Сколько ещё можно говорить?..

Наташа (улыбается). Да, конечно… Я поняла это… Извини. Больше не буду…

Юрген (смотрит минуту на Наташу, встаёт с лавочки, подходит к ней, поворачивает её спиной к себе, отвязывает сначала верёвку, которой комендант привязал её к крюку в стене, затем развязывает ей руки, уверенно, спокойно). Вот… А то как-то не по-джентльменски получается: разговариваю с дамой, а дама связана…

Наташа (растирает затёкшие запястья, внимательно смотрит на Юргена). А вдруг я тебя сейчас стукну кулаком в лоб?..

Юрген (усмехается, иронически). Чем? Кулаком?.. (Берёт ладони Наташи в руки, начинает разминать ей затёкшие пальцы.) Этими нежными пальчиками на рояле играть… (Усмехается.) Нет, не надо в лоб… я щекотки боюсь…