Любовь со странностями и без

Мужчина оказался внучатым племянником композитора Иванова. Племянник давно жил за границей и не собирался возвращаться в Москву. Но случилось так, что умерла то ли пятая, то ли шестая по счету жена композитора. Овдовела она года через два после замужества, но квартира и все наследие композитора по закону принадлежали ей. Вдова пережила супруга на двадцать пять лет и вот – скончалась. Ближайшим родственником оказался как раз внучатый племянник. Он приехал в столицу, в которой не был последние лет двадцать пять, и решил, что министерство культуры или кто-то еще захочет сделать музей-квартиру великого композитора. Все-таки в тех стенах были написаны лучшие произведения, принесшие ему мировую славу. Но никто из чиновников интереса не проявил, и риелторы посоветовали внучатому племяннику продать квартиру. Деньги хорошие, и даже очень, – дом в центре города. Племянник, не имевший к музыке никакого отношения, нанял эксперта и оценил наследство – рукописные наброски, воспоминания, первые варианты партитур. Эксперт разделил все по нескольким «кучкам» – ценное, не очень ценное, совсем неценное. Внучатый племянник хотел побыстрее освободить жилплощадь от имущества, чтобы выставить квартиру на продажу и как можно скорее уехать из города детства, который ему совсем не понравился. «Очень ценное» племянник уже переправил за границу и собирался выставить на аукцион. «Не очень ценное» продавал в столице. А «совсем неценное» девать оказалось решительно некуда. Не на помойку же выбрасывать.

Из Интернета, к своему величайшему изумлению, племянник узнал, что в подмосковном городке есть целая музыкальная школа, которая носит имя его великого родственника. И он приехал с вопросом – не возьмут ли они совершенно неценные, но очень милые предметы? Например, очки композитора. Или его рабочий блокнот для разных мыслей. Его шляпу, пальто, концертный костюм. Некоторые фотографии из семейного архива. Палочку, подаренную Иванову другом-дирижером, партитуры с пометками, смычок, любимую галстук-бабочку, кое-что из писем.

Директриса не верила своим ушам и чуть не плакала от счастья. Аня понимала, что ее ненастоящий музей прямо в эту минуту превращается в настоящий. И теперь начнется серьезная работа. Оставалось только спросить у Вселенной, почему вдова решила умереть именно в тот момент, когда Аня отмыла от пыли и грязи музейную комнату.

Аня перевезла экспонаты и расставила в комнате. София Ивановна велела сделать новую дверь и прикрутить новую табличку. В вестибюле появилось объявление, что в музыкальной школе открылся музей. По случаю открытия устроили конкурс – победители были удостоены чести играть в музее Иванова в окружении уникальных экспонатов. Анфиса тоже играла среди экспонатов. Грамоты вручал сам внучатый племянник, смахивая скупую мужскую слезу. Заметка о музее, учрежденном конкурсе имени Иванова и фото плачущего наследника обошли все газеты, включая центральные. Наследник выделил грант на обучение талантливых детей. София Ивановна хваталась то за сердце, то за больную ногу.

К очередному новолунию или полнолунию Аня осталась равнодушна – она была так поглощена подготовкой к конкурсу и изучением экспонатов, что перестала следить за движением планет. Ей нечего было желать – лучшей работы нельзя и придумать, Анфиса получила новую скрипку (точнее, скрипку получила школа, а София Ивановна выдала инструмент Анфисе, как лауреату конкурса), а из кухни доносился запах варившейся капусты – Макс переключился на капустные салаты, пироги, засолил в тазу капусту с морковкой и в данный момент колдовал над голубцами.

Лимузин с туалетом

Соню все считали дурочкой. Красивой, но неумной. Она не была совсем уж юной – двадцать шесть, но благодаря гладкому, практически симметричному личику, аккуратным губкам, ямочкам на щеках и глазам вполлица выглядела намного моложе своих лет. При этом она была легкая, смешливая, не могла долго страдать, не умела хмуриться. Даже в сложные моменты жизни сверкала очаровательными ямочками. Соня не знала, что такое рефлексия, она была по-другому душевно устроена – кокетливая, по-детски наивная, пусть до дурости, пусть до идиотизма, но многим мужчинам это нравилось.

Соня воспользовалась своими данными и нашла себе жениха – Юрия. А замуж Соня хотела больше всего на свете. Соня Юру не любила, но счастливо плыла по течению. Он привел ее в дом к папе – доктору биологических наук, маме-домохозяйке и бабушке. Папа оценил ямочки будущей невестки, маме, судя по недовольному выражению лица, сразу все стало понятно, а бабушка отвела «деточку» на кухню и пообещала ей в скором времени умереть.

– Как? – ахнула Соня совершенно искренне, впрочем, продолжая улыбаться.

– Мне уже восемьдесят. Когда я умру, вы будете жить в моей квартире, – ответила бабуля.

– Нет, не умирайте! – опять же искренне воскликнула Соня.

– Как же, детонька? – удивилась бабушка. – Обязательно умру, не сомневайся. Потерпи немножко. Уже скоро.

Соня неожиданно для себя расплакалась. Бабуля гладила ее по голове.