Любовь цыганки

По двору слонялись ромалы. Тамсина насчитала примерно от шестидесяти до восьмидесяти мужчин и женщин. Одни разговаривали друг с другом или просто бездельничали. Другие танцевали, показывали фокусы либо играли на музыкальных инструментах. Были и такие, кто устроил импровизированные рыночные палатки, используя тележки, либо просто расстелил на камнях дерюгу. Цыгане предлагали на продажу различные одеяла, сукно, выпечку, веревки, арканы для ловли лошадей и скобяные изделия[58]. Несколько ромов ремонтировали кухонную утварь и конскую упряжь, которую принесли им дворцовые слуги. Другие ромы показывали лошадей на продажу, обсуждая с придворными их достоинства.

Элегантно одетые мужчины и женщины расхаживали среди ромалов словно на ярмарке, болтая, разглядывая товар и торгуясь. На каждом углу стояли дворцовые гвардейцы в красно-желтых форменных нарядах, с беспечным видом придерживая свои алебарды, и во все глаза смотрели на происходящее вокруг.

На участке земли, поросшей травой, вокруг фонтана, ром жонглировал кожаными мячиками, пока две юные девушки упражнялись в акробатике, перескакивая друг через друга. В углу рома, закутанная в шаль и с повязанным на голове платком, склонилась над протянутыми ей ладонями двух благородных леди. Трое музыкантов играли на виоле, кифаре[59] и бубне, аккомпанируя молодой роме, которая пела на своем языке. За ними мужчина показывал фокусы перед изумленными придворными.

Тамсина и Уильям стояли под аркой южных ворот и наблюдали за происходящим. Музыка и людские голоса отражались от стен. Музыка также лилась из распахнутых окон восточной части дворца.

Подбежавший к ним паж забрал у них поводья и увел уставших животных к конюшне, расположенной справа от входа. Тамсина во все глаза взирала на происходящее. Она знала многих ромалов в этом дворе. Когда Уильям на нее взглянул, девушка кивнула.

– Тут табор моего дедушки и другие таборы. Возможно, люди Лалло тоже во дворце, – сказала она. – Почему дедушка принял деньги от Артура Масгрейва? Я его предупредила, и он обещал, что его табор откочует подальше от границы, пока не минует опасность.

– Это очень далеко от границы, девочка моя, – тихо промолвил Уильям.

Девушка прикусила губу и кивнула.

– Я не вижу его здесь.

– Гвардеец сказал, что часть цыган выступает в большом зале, вот там, в восточном крыле. Джон и Нона могут быть сейчас там.

– Не исключено, – сказала Тамсина.

Девушка держалась в тени под аркой, не решаясь сделать шаг вперед. Два близких ей мира встретились здесь: ромалы, среди которых она родилась, и аристократы, частью которых был Уильям. Мир ее отца – небольших владений и скотокрадов – лежал где-то посередине. Девушке хотелось теперь с легкостью войти в мир Уильяма, чтобы порадовать любимого.

Она глядела на ромалов, которых хорошо успела узнать, но затем перевела взгляд на утонченных, благородных леди, гуляющих среди них, и снова почувствовала неуверенность. В простом платье, с непокрытой головой, Тамсина была похожа скорее на цыганку, чем на леди. Она взглянула на Уильяма и заметила, как напряженно глядит он в сторону распахнутых окон дворца.

– Ступай вперед, – сказала Тамсина. – Я знаю, ты хочешь войти туда. Я останусь здесь и найду деда.

Уильям нахмурился.

– Если найдешь своих, передай им, что узнала о заговоре Масгрейва. Пусть они знают. Я потом вернусь и заберу тебя. Если мы не найдем друг друга до тех пор, как стемнеет, ищи меня в северо-восточном здании, вот там, – мужчина указал в нужную сторону. – Поднимись по ступеням на первый этаж и пройди по коридору до высокого окна, которое выходит на озеро. Жди меня там.

Девушка кивнула. В тени свода мужчина склонил голову и поцеловал ее, быстро и страстно, хотя в этой страсти было очень много нежности. У Тамсины перехватило дыхание. А затем Уильям быстрым шагом пошел сквозь толпу, запрудившую весь внутренний двор дворца. Скотт заговорил с гвардейцем, а затем вошел в восточное крыло, исчезнув в арочном проходе.

Тамсина пошла по двору, кивая тем, кого знала по дедушкиному табору. Одни отвечали на ее приветствие, другие делали вид, что не замечают. В дальнем углу двора она заметила Баптиста Лалло, обсуждающего с какими-то джентльменами цыганских лошадей. Девушка направилась в ту сторону.

Лалло замолчал и посмотрел на нее. Молодая рома не должна первой заговаривать с молодым человеком, поэтому Тамсина замедлила свой шаг. Их взгляды встретились. Девушка остановилась, не зная, как поступить.

Баптист направился в ее сторону.

– Романичи! – воскликнул он. – Что ты здесь делаешь? Твой дед сказал, что ты вышла замуж за гаджо. Этот рей тоже здесь?

Тамсина пристально посмотрела на него. Его худое и смуглое лицо отличалось приятностью. Большие глаза сверкали над иссиня-черными усами. Цыган улыбнулся, обнажая белые зубы правильной формы.

– Я не с реем, – решила она не говорить всей правды. – Я приехала увидиться с дедушкой и бабушкой. Вы их видели?

Баптист нахмурился.

– Ты ушла от него?

– Я разбила кувшин, – ответила Тамсина.

– Ага, – кивнув, произнес он.

Глаза его сверкнули.