Любовь творит чудеса

«Для девушки, которую я подобрал на улице, она хорошо устроилась», – подумал он.

Он был в бешенстве. Тиа унаследует все это великолепие и акции мужа, а значит, будет получать хорошие дивиденды. А когда‑то она бралась за любую работу, если там предоставляли жилье.

Рот его скривился.

«Я нашел дуреху и сделал из нее охотницу за богатым мужем. Я дал ей почувствовать вкус роскоши».

В коридоре послышались шаги. Анатоль обернулся. Кристин вошла и, прикрыв за собой дверь, осталась стоять возле нее.

Анатоль ощутил боль в сердце. Она была в дизайнерском траурном костюме, волосы забраны назад в тугой пучок, лицо бледное, со следами недавних слез. От легких кудряшек, задорно свисающих до плеч, не осталось и следа. Тиа изменилась.

Он вспомнил, как она стояла, вся дрожа, у его машины, как рассыпалась в извинениях, что вышла на дорогу в неположенном месте, как он вытирал ее слезы платком…

– Что ты здесь делаешь? – процедила она.

Тиа стала другой, и ему потребовалось некоторое время, чтобы это понять. Голос звучал сухо, четко, будто Тиа была рождена для роскоши. Ее внешний вид только подтверждал это. Строгость костюма, прическа, поза и жесты, как она несла себя.

– Мой дядя умер, догадайся, почему я здесь? – ответил он так же сухо.

Анатоль должен быть жестким. Это необходимо.

– Ты хочешь посмотреть его завещание? – спросила она с вызовом.

Он цинично взглянул на нее.

– Зачем? Он наверняка оставил тебе все. Разве не для этого ты за него выходила?

Тиа побледнела:

– Он оставил кое‑что тебе. Я пришлю эти вещи с курьером, как только суд официально утвердит завещание.

Тиа помолчала, собираясь с силами. Затем снова заговорила с высоко поднятой головой:

– Анатоль, зачем ты пришел? Прости, что похороны прошли здесь, а не в Афинах, но Василис хотел, чтобы его похоронили именно здесь. Они с викарием были друзьями и любили цитировать Эсхила. Викарий читал лекции в Оксфорде, и им было о чем поговорить. Им также нравился Пиндар…

Она замолчала. Зачем она говорит ему о древнегреческих писателях? Разве ему это интересно?

Анатоль странно смотрел на нее, как будто ее слова его удивили. Для него не было открытием, что его образованный дядя увлекался классической греческой литературой и обсуждал ее с таким же эрудированным приятелем.

Тиа сделала глубокий вдох и снова вернулась к беспокоящему ее вопросу. Нервы были натянуты до предела.

– Пожалуйста, даже не думай перевозить гроб в Грецию. Он бы этого не хотел…

Анатоль отрицательно покачал головой, как будто такая мысль и не приходила ему в голову, когда он стоял за оградой кладбища и смотрел, как вершится обман века, – женщина горюет у могилы мужчины, который был старше ее на тридцать лет и которого она женила на себе.

– Итак? – спросила Тиа, все еще ожидая объяснений.

Он и сам не знал. Он следовал за инстинктом… решение было принято мгновенно, и вот он здесь. Зачем?

– Я пришел выразить соболезнования, – услышал он собственный голос.

– Что ж, видимо, не мне, – вздохнула она, не столько отвечая ему, сколько признаваясь самой себе.

Анатоль смотрел на нее и не мог наглядеться. Как же она была хороша, ее врожденная миловидность, которая обворожила его и заставила впустить ее в свою жизнь, заматерела и превратилась в истинную красоту.

Способна ли Тиа на самом деле горевать по усопшему мужу?

Маловероятно. Она должна радоваться, что наконец‑то свободна от старика‑мужа и может распоряжаться его деньгами как хочет. Анатоль снова почувствовал укол совести. Он ненавидел то, во что она превратилась, во что он сам ее превратил.

– Анатоль, я прекрасно знаю, что ты обо мне думаешь. Если ты собираешься поливать меня грязью, я выставлю тебя за дверь, так как я не обязана перед тобой отчитываться, как и ты передо мной. Наши пути давно разошлись. Ты сделал свой выбор, я его приняла. У меня не было другого выбора. Ты не можешь винить меня, и я тебя не виню. Твой дядя женился на мне по доброй воле, никто его не заставлял. Если тебе это не по нраву, что ж, это не моя проблема.

Если бы у нее на голове был клубок змей вместо волос, он бы удивился не меньше. Это была не та милая Тиа, которую он помнил, это была злобная гарпия.

Кристин видела, что он в недоумении. Она могла бы рассмеяться ему в лицо, но сейчас ей было не до смеха. Она противостояла ему из последних сил. Хоть смерть Василиса не была внезапной, она до сих пор не могла поверить, что сегодня похоронила его.

– Анатоль, я понятия не имею, зачем ты пришел. Нам нечего больше друг другу сказать. Нечего, понимаешь. – Она закрыла глаза, собрала последние силы и продолжила: – Я верю, что ты скорбишь вместе со всеми, ведь он был тебе как отец.

В горле встал ком. Слезы снова подкатили. Тиа не могла больше говорить. Она хотела лишь одного – чтобы он ушел.

– Что ты собираешься делать с этим домом? – спросил Анатоль цинично. – Наверное, продашь его, чтобы отмыть наследство, полученное нечестным путем?

Почему он говорит с ней в таком дерзком тоне? Тиа сглотнула. Она знала, что он думает о ее браке с Василисом, но чтобы так открыто ее обвинять…