Любовь ушами. Анатомия и физиология освоения языков

По-русски чувства – это и эмоции (радость, страх, гнев), и модальности связи человека с миром (слух, зрение, осязание), то есть свойства, позволяющие воспринимать. Это так же странно для говорящих на других языках, как для нас – объединение в одном слове (le sense, il senso, der Sinn) чувства и смысла. Выходит, что для говорящих по-русски после восприятия сразу идёт эмоция, или даже не после, а вместо или вместе – так что мы смешиваем эти два явления в одном слове, если не понятии. В то время как говорящие по-французски, по-английски или по-немецки склонны скорее смешивать восприятие и смысл, значение предмета.

Сделать из этого далекоидущие выводы я предоставляю вам, дорогие читатели.

Потому что нас с вами сейчас интересуют сами воспринимающие чувства. Только обратившись к ним, мы поймём, во-первых, как мы усваиваем язык, а во-вторых, что мы, собственно усваиваем, когда осваиваемся в нём.

Позволю себе начать с банальной аксиомы: нет обучения помимо восприятия.

Когда спрашиваешь на семинарах: люди, каким путём вы узнаёте то, что знаете? – слышишь в ответ и «ну… думаем», и «из книг», и «учимся у других», и многое другое. Мало кто скажет «путём восприятия». Очевидная, казалось бы, вещь: чтобы о чём-то подумать, что-то запомнить, что-то выучить, что-то отвергнуть, что-то взять на вооружение – надо это как-то воспринять. Увидеть, услышать, узреть, почувствовать…

Но ведь и русский наш язык нам тоже не очень помогает в этом разобраться. При слове «почувствовать» наша первая ассоциация какая? «Ах, я чувствую страх, ненависть, восторг, вдохновение…» Русский язык даёт нам указание на восприятие, да – но на восприятие собственных эмоций! Более того, одно из любимых наших присловий – это «я художник, я так вижу». То есть для нас даже «видеть» (воспринимать окружающий, казалось бы, объективный мир) – это процесс субъективный. В этом, разумеется (как и вообще во всём) есть некая доля истины. Однако «я так слышу» не поможет вам на уроке иностранного языка, равно как и на улице иностранного города. «Я так вижу» не поможет понять текст. А ведь есть множество других «я так!». Например, откуда мы узнаём содержание собственных мыслей? А чужих? А пресловутая «эмпатия» – что это? Загадка природы? Или почему, собственно, мы способны, услышав фразу на незнакомом языке, содержащую в том числе и непривычные для нашего рта (не то что уха) звуки, – этим ртом её всё-таки воспроизвести, и иногда даже с первого раза? А как можно научиться, к примеру, играть на скрипке, глядя, как это делает кто-то другой? Ведь в его шкуру не залезешь! Или, с другой стороны, строгать. Строгать пробовали? Ведь сколько ни смотри, как это делает папа или мастер или друг, не научишься. Но, начав, постепенно приходишь к нужному качеству, и стружка идёт ровно, и поверхность без ямок. Хотя и далеко не сразу. Кто нас этому учит? И тут тоже не помогает «я так…» …Кстати, а «я так» в данном случае что? Вижу? Слышу? Осязаю? «Я мастер, я так осязаю!»

Давайте вернёмся к нашей ситуации – ко встрече человека с языком. Какие чувства и как работают в этой ситуации, что и как мы воспринимаем?

Витальное чувство

Итак, вот человек. Например, я.

В первую очередь, он (я) воспринимает… что? Звуки? Виды? Нет, в первую очередь каждый из нас воспринимает самого себя. Будь это не так – некому было бы и речь воспринимать, и видами наслаждаться. Как так? А давайте посмотрим. На себя.

Во-первых, сейчас, печатая эти строки на клавиатуре, я воспринимаю своё тело. Я сижу довольно неудобно, так уж вышло: верхняя часть корпуса развёрнута вправо (вот, я переставил стул и теперь сижу прямо), локоть левой руки опирается на крышку стола, а предплечье правой – на край подоконника, на котором стоит компьютер. Позвоночник слегка выгнут, а плечи немного напряжены, впрочем, поза довольно удобная. Однако в нижней части спины есть некоторый дискомфорт, и я стараюсь пересесть так, чтобы он исчез. Правая нога опирается на носок, а левая стоит всей ступней на полу. Вопрос: если я закрою глаза, я буду всё это знать? Как сижу, как стою, как летаю? Или мне нужно зеркало, чтобы узнать, где у меня руки, а где голова, и томограф, чтобы узнать, болит она или нет? Нет, конечно; это только дядя Юлиус на вопрос, как он себя чувствует, отвечал раздражённым: «Откуда я знаю, я ведь ещё не был у врача!».

Кроме того, я знаю, что я не голоден и не хочу пить, чувствую множество мышечных напряжений, вызванных тем, что меня прямо сейчас кое-что раздражает, и так далее. И – простите – всё это я воспринял. Все эти знания не мистическим образом ко мне попали.