Любовь в ритме танго

Щеки бабушки покраснели, а зрачки расширились, словно она пыталась увидеть прошлое. Она будто вернулась в ту ночь. Я поняла, бабушка делает это больше для себя, чем для меня.

— Тебе придется поверить мне, хотя то, что я говорю, может показаться невероятным. Тогда Мадрид был похож на Париж или Лондон, хотя был меньше по масштабу, да и жителей здесь было меньше, но здесь было прекрасно, люди счастливы. Я нечасто бывала в Тихоне, потому что хотя он был модным тогда местом, похожим на отель «Ритц» и там было очень, очень много народу. Знаешь? Я предпочитала ходить вместе с друзьями на танцплощадки под открытым небом в Гиндалеру или по Сьюдад Линеаль, где я знала, что никогда не встречусь с отцом, но той ночью не знаю почему мы пошли туда и изрядно выпили. Я была не очень пьяной, но все же никак не могла вспомнить, куда мы шли. В то время… Дай-ка мне посчитать, мне было тогда девятнадцать лет, так что ему было тогда двадцать восемь. Да, точно. В то время была очень популярна одна американская актриса, ее звали Жозефина Бакер, ты должна была о ней слышать…

Я очень удивилась тому, как произнесла это имя моя бабушка, как будто прочитала его по-кастильски — Бакер, и мне понадобилось время, чтобы понять, о ком она говорит.

— Конечно, я слышала о ней.

— Да, разумеется… Но эта девушка танцевала чарльстон обнаженной, только в юбочке из банановых шкурок, она как-то раз приезжала в Мадрид. Весь мир говорил о ней, особенно мужчины, они говорили о ней постоянно, поэтому той ночью… Я плохо помню в деталях, как это было, а твой дедушка не рассказывал никогда мне об этом, он начинал ругаться. Знаешь? Он ругался каждый раз, когда я его спрашивала. Что там произошло? Он закрывал лицо руками и отвечал мне, что будет лучше мне об этом не знать. Он говорил: «Серьезно, Соль, зачем тебе это?»

Бабушка снова засмеялась, и мне казалось, что она очень счастлива и весела. Мне захотелось ее обнять.

— О чем это я говорила? Я позабыла… — задумалась бабушка.

— Дедушка тебе не захотел рассказать…

— Точно, он никогда не говорил мне, что произошло. Но я помню, что я хотела произвести впечатление на Чему Моралеса, глупо, но тогда я любила его, хотя ему не было до меня дела. Слышишь? Он флиртовал со всеми моими подругами, а меня не замечал. Он звал меня четырехглазой, хотя тогда очки мне были не нужны, он звал меня так, потому что я единственная училась в университете, и довольно успешно. Тогда не было принято, чтобы девушка делала карьеру, но мои родители всегда хотели, чтобы я училась, а я и сама хотела этого. Я действительно не была особо красивой лицом…

— Конечно, была!

— Да нет же, твоя бабушка, Малена, не была красавицей, не говори глупостей.

— Папа не раз говорил, что ты всегда была очень интересной женщиной, я думаю, он прав. Я видела твои фотографии.

Я не хотела льстить бабушке, я действительно говорила, что думала. На одной из ее фотографий, которые были в нашем доме, на меня смотрела статная женщина, похожая на античную статую, на другом снимке рядом с бабушкой стоял мужчина. На некоторых фотографиях бабушка была в шляпе и на каблуках. Она была очень элегантной, что отличало ее от других женщин. Волосы убраны назад, открывая лицо, прямой длинный нос, рот крупный и очень красивой формы, а еще необычно большие глаза такого же темно-зеленого цвета, как у моего отца, большие, ласковые. Глаза не позволяли считать бабушку неприступной и закрытой. Ее лицо запоминалось, а красоту нельзя было забыть.

— Это совсем другое, хотя… Когда он сказал, что я интересная женщина? Я никогда не была красивой, но твои слова я могу принять, в них правда. Возможно, теперь все стало по-другому… Когда я была молодой, то всем нравились маленький ротик, маленький носик, женщина с такими чертами лица была в цене, а у меня было мало шансов понравиться, хотя мое тело было прекрасным, я знала об этом. Я была красива обнаженной, а не одетой, поэтому в ту ночь произошло…

Теперь бабушка выглядела смущенной, но через несколько мгновений опять рассмеялась. Похоже, ей действительно было трудно рассказывать о том, что тогда произошло. Поэтому она продолжила говорить, напряженно жестикулируя.