Любовь в ритме танго

— Слушай дальше… Чеме Моралису не было до меня никакого дела. Я думаю, он и не смотрел на меня, потому что все время пытался охмурить совсем другую девушку в конце зала. Ну, а твой дедушка поднялся и подошел поближе, чтобы рассмотреть меня. Он так и простоял все время с сигаретой в руках, но не курил, не двигался, просто стоял и смотрел на меня пристально, как будто не мог сделать что-то большее. Я знаю об этом, потому что мне так рассказывала на следующий день Мариса. Он в тот момент не видел ничего, кроме моей груди. Так что я плясала, а он смотрел. Потом я вдруг оступилась, видимо, поняв, что не знаю ничего о том сеньоре, который стоит и смотрит на меня так робко. И я бы упала ничком на пол, если бы он не подхватил меня на руки. В таком положении мы оставались больше минуты, мои колени были прижаты к краю стола, тело вытянуто вперед, а он стоял на ногах передо мной, поддерживая меня… И что? Ничего!

Когда я в этот момент внимательно посмотрела на бабушку, видно было, что она находится в мире воспоминаний, она радовалась, как маленький ребенок, что может рассказать об этом мне.

— Что случилось? — спросила я, мне было интересно, чем закончилась эта история.

— Ничего, всякие глупости… — ответила она очень тихо, качая головой.

— Давай, бабушка, расскажи мне, пожалуйста.

Она улыбнулась, немного покраснела. Я спросила себя, каково это — рассказывать кому-то о том, как в молодости голой танцевала на столе в кафе. Я боялась, как бы она не передумала рассказывать дальше.

— Очень хорошо, — сказала я, решив разыграть последнюю козырную карту. — Если ты мне не расскажешь, я могу подумать, что дедушка изнасиловал тебя прямо на столе, или что-нибудь похуже…

Мои слова оказали нужное действие. Наверное, они прозвучали очень грубо, хотя я говорила шутя. Реакция бабушки была молниеносной.

— Никогда не говори этого, Малена, даже в шутку. Слышишь меня? Твоему дедушке никогда не могла прийти в голову подобная мысль, он не был способен ни на что подобное.

— Хорошо, тогда расскажи мне, что произошло.

— Ничего особенного, глупости.

— Глупости бывают разными.

— Ты права, но я тебе не стану рассказывать. И знаешь почему?

— Нет.

— Потому что не хочу.

— Пожалуйста, бабушка, пожалуйста, пожалуйста… Если не расскажешь, то я буду повторять «пожалуйста» до самого утра.

— Ну, если так… Ладно… Хорошо… Это был один миг, все произошло так быстро, но он… Хорошо, он меня оцарапал… — После этих слов бабушка густо покраснела. — Он оцарапал мне соски ногтями больших пальцев. Если бы мы были наедине, то, наверное, что-то могло бы произойти. Но мы остановились, хотя я очень хорошо отдавала себе отчет, что мы были готовы зайти дальше. Я знаю, ты думаешь, что я вру, но больше между нами тогда ничего не произошло.

Дабы развеять ее подозрения, я решила отделаться детской формулой, чтобы показать, что и я тоже не вру.

— Я верю, — заявила я.

— Точно?

— Конечно!

Бабушка вздохнула.

— Мне кажется, что это очень веселая история, бабушка.

— Да, так и было… — согласилась она, улыбаясь так, что мне показалось, что тогда она специально упала в его руки. — Немного странная история, почти невероятная, но лучше этого в моей жизни ничего не было.

— А что произошло потом? Он проводил тебя домой?

— Нет. Он хотел проводить меня, но я не позволила, и вовсе не потому, что боялась, что он меня изнасилует, как ты только что подумала. Просто я должна была вернуться домой с теми же людьми, с которыми уходила, — с братом и сестрой Фернандес Перес, детьми друга моего отца, который разрешил им пользоваться своей машиной. Если бы я пришла не с ними, папа меня наказал бы и посадил под домашний арест, я сидела бы дома пару месяцев.

— Тогда как же вы снова увиделись?

— Три дня спустя. Я вернулась с учебы и встретилась с Хайме, он сидел в кресле. Это кресло всегда было занято, потому что к нам в дом часто заходили друзья моего отца, все они были юристами и приходили к нам обедать. Отец представил нас очень формально, Хайме протянул мне руку, и я ее пожала. Тогда я страшно боялась, что история с чарльстоном может всплыть, что кто-то может рассказать папе или Элене… Мои друзья не были опасны в этом смысле. Они были студентами Школы изящных искусств, как Альфонсо, автор картины в моей комнате, а еще среди моих друзей были поэты, журналисты и другие ребята этого сорта, люди богемы, как их иногда называют. Почти все они тогда жили с родителями, так что понимали мои опасения. Они никогда бы никому ничего не рассказали, но встреча с Хайме в тот день в присутствии отца меня здорово напугала. Я старалась успокоиться, а потому села в уголке, после того как со всеми поздоровалась.

— Но он тебя не выдал, верно?

Бабушка улыбнулась, почувствовав мое волнение.