Любовь викинга (ЛП)

— Там были спрятаны мамины украшения и много других серебряных вещей. Когда после отъезда Эгберта я сложила все это в нишу, она оказалась заполнена до отказа. Я кое-как смогла вставить камень обратно. Не могу поверить. Это было самое надежное место в случае… в случае нападения норманнов.

Бранд покачал головой.

— Мне очень жаль, но там не было ни серебра, ни украшений. Только кубок. Даже будь они там, я не стал бы ничего забирать. Иначе ты догадалась бы, что твой тайник обнаружен.

Искренность, прозвучавшая в его голосе, убедила ее. И правда, он предпочел бы оставить ее вещи на месте и при случае спросить о тайнике напрямую, как было, когда он обнаружил заваленный рыбой тоннель.

Она закрыла глаза, вспоминая день, когда уехал ее муж. Едва он вышел за порог, она переместила драгоценности в нишу, но до прибытия Бранда не ночевала в этих покоях. Возможно, Эгберт вернулся и, улучив момент, ограбил ее, ведь она заблокировала тоннель не сразу, а только через три дня. Как, должно быть, он потешался, выгребая из ниши ее сокровища. А она-то недоумевала, каким образом он собирался расплачиваться со своими наемными воинами. Теперь она знала. Какой же наивной она была!

— Это место казалось мне самым безопасным в замке. — Она обхватила себя за талию, еще больше возненавидев Эгберта за его последнюю подлость. — Я спрятала туда все, чем дорожила. Ведь ниша находится в толще стены, и если бы случилось худшее, и замок оказался сожжен… Но все было напрасно.

Сквозь пелену печали она услышала его требовательный голос:

— Кто еще знал о тайнике? Тебе кто-нибудь помогал прятать вещи?

— Никто. Хотя… О его существовании мог прознать муж. Очевидно, отец рассказал ему и об этом. Я ведь нарочно не стала прятать вещи при нем и дождалась, пока он уедет. — Она взялась за голову, пытаясь собраться с мыслями. — Секрет этого хранилища передавался в нашей семье от отца к сыну. У моего отца сына не было, поэтому он рассказал мне.

— Клянусь всем самым святым: когда я нашел его, там не было ничего, кроме кубка.

— Значит, он возвращался, — медленно произнесла Эдит. — Это маловероятно, но очень на него похоже. Через некоторое время после его отъезда Годвину показалось, будто он кого-то видел возле тоннеля. Я не поверила ему, но на всякий случай приказала завалить погреб рыбой.

— Он наблюдательный парнишка. Надо было сразу проверить, все ли на месте.

Она опустилась на каменную скамью.

— Мне грустно не от того, что пропали бесценные вещи. Там были мои воспоминания, моя связь с прошлым. Украшения, которые носила моя мать, а до нее моя бабушка и все женщины нашего рода… Потому я и не хотела, чтобы они достались Эгберту.

Он внимательно выслушал ее, а потом отцепил от своего пояса тяжелую связку ключей.

— Я был неправ, забрав их себе. Пока ты здесь, пусть они остаются у тебя. Ты заботишься об этом доме намного лучше, чем когда-либо получится у меня.

Эдит смотрела на ключи, не смея до них дотронуться. Пусть она не нужна ему как жена, но, возвращая ключи, Бранд признавал, насколько она важна для поместья. Изменится ли его мнение, когда он узнает, что она утаила?

— Бери. — Он вложил связку ей в руки. — Если, конечно, по какой-то причине не хочешь отказаться.

Перебирая ключи, она нашла медальон с изображением бегущего зайца. Она признается. Но не сейчас. Нужно дать Этельстану время поправиться. Так поступила бы ее мать.

— Смотри. Это герб моей матери.

— Возьми их. Я доверяю тебе, Эдит.

В ее горле встал ком.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оправдать твое доверие.

— Хорошо. Только больше не уходи без предупреждения, не сказав мне ни слова. Я беспокоился.

— Как ты догадался, что я не ушла навсегда?

— Ты бы не бросила свою кузину. Ты верна ей, хоть она этого и не заслуживает.

— Ты прав. — Эдит сжала ключи в ладони. — Я никогда не оставила бы ее в беде.

Слезы подступили к ее горлу. Она водила пальцем по медальону, вспоминая мать и ее слова о том, что увидеть зайца — хорошая примета. Значит, все будет хорошо. Она придумает, как выполнить долг и сохранить свое счастье.

— Спасибо тебе, — в конце концов прошептала она, зная, что никаких слов не хватит, чтобы выразить переполнявшую ее благодарность.

— Я рад, что сделал тебе приятно. — Бранд подошел ближе. — Я очень хочу делать это снова и снова, Эдит. Помни об этом.

Она окинула взглядом каменное помещение, наполненное паром, внезапно задумавшись, что сказала бы по этому поводу ее мать.

— Мне надо идти. Впереди столько дел. Прежде всего, нужно убрать кубок на место. Не волнуйся, больше я не возьму его без спроса. Я не воровка.

Бранд положил руки на ее талию. Осторожно развязав пояс, он снял мешочек, в котором лежал кубок, и положил его на скамью.

— Я сам положу его на место. Но ты можешь взять кубок в любое время, когда он тебе понадобится. Надеюсь, ты доверяешь мне так же, как я тебе.

Слеза сорвалась с ее ресниц. Она так на него злилась, а он оказался способен на этот совершенно неожиданный жест — вернул частичку ее наследия. Он вовсе не стремился отобрать у нее все.