Любовь викинга (ЛП)

— Бассейн был засыпан щебнем. Моим людям пришлось немало потрудиться, расчищая его. И нам с тобой предоставлена честь опробовать его первыми.

Она поспешила войти внутрь. Ее изумленный возглас звонким эхом разнесся по комнате.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Просто волшебно, словно во сне. — Она подошла к бассейну и погрузилась в воду. — Какое божественное ощущение… особенно после жара первой комнаты. Ты идешь ко мне?

Она расправила руки. Ее черные волосы плавали на поверхности воды, а в глубине колыхались очертания ее белого тела.

— Ты словно сирена, которая хочет отвлечь меня от моих обязанностей.

— Сирены опасные существа, они заманивают мужчин на смерть, — рассмеялась она. — А я просто хочу заманить тебя в этот бассейн. Иди ко мне. Увидишь, как здесь хорошо.

— И это все, чего ты хочешь?

— Все, и ничего больше. — Она брызнула в него водой. — Это не займет много времени. В конце концов, ты сам предложил искупаться. А я всегда выполняю приказы.

Он улыбнулся. Хорошо, что она не осознает своей власти над ним. Попроси она в этот момент жениться на ней — попроси она о чем угодно, — он согласился бы на все.

— Буду счастлив подчиниться тебе.

Глава 12.

— Что я могу для вас сделать, отец Уилфрид? — спросила Эдит, когда в этот же день, только позже, в замок пришел священник. Весеннее солнце успело высушить ее волосы. После утреннего омовения у нее за спиной словно выросли крылья, и любая проблема, казалось, была ей по плечу. Даже визит священника не омрачил ее настроения.

Святой отец поджал губы.

— Женщина вроде вас может сделать для меня только одно: покаяться. Я пришел к язычнику, который провозгласил себя господином этого дома.

— С чего вы решили, что он язычник? — спросила она.

— Все норманны язычники, и он не исключение.

— Бранд Бьернсон служил христианскому императору Византии в Константинополе. Вы хоть раз спрашивали, какому богу он молится? Или почему носит на шее византийский крест?

— Почему же он не приходит в мою церковь?

— Но разве он запрещает вам проповедовать?

— Не смейте разговаривать со мной в таком тоне!

— Или что? — Она сложила на груди руки. Раньше она уважала его право распространять свое мнение, но теперь видела, что своими речами он нарочно несет смуту. — Что вы мне сделаете при новом хозяине? Вместо того чтобы сеять раздоры, я бы посоветовала вам постараться наладить с ним отношения.

Разинув рот, священник уставился на нее.

— Пожалуй, схожу повидаю своих прихожан. Вы очень изменились, леди Эдит. Раньше мне казалось, что вы искренне печетесь о людях, но теперь вижу: вы озабочены только своей гордыней. Я буду о вас молиться. — С этими словами он удалился.

Опустившись на скамью, Эдит спрятала лицо в ладонях. Она и сама перестала узнавать себя, так быстро она изменилась.

Она занималась любовью с Брандом при белом свете, в купальне, после чего они вместе плескались в бассейне, а затем занялись любовью еще раз. Она вспомнила широкие улыбки на лицах норманнов, которых они встретили во дворе замка. И как Бранд демонстративно поцеловал ее, прежде чем отправиться по своим делам.

Она взялась за связку ключей. Будь ее мать жива, страшно представить, как она расценила бы ее поведение. В присутствии посторонних ее родители не осмеливались даже взяться за руки, не говоря уже о том, чтобы целоваться. Она тщетно пыталась убедить себя, что была с Брандом ради спасения поместья. Неправда. Она была с ним ради самой себя. С ним она перестала чувствовать себя неприкаянным существом, уделом которого было копаться в амбарных книгах и складывать цифры. Она стала настоящей, живой, желанной женщиной.

У нее вырвался легкий вздох. Останется ли она такой навсегда, или спустя какое-то время станет прежней? Той Эдит, которую никогда не целуют на людях.

— Вот ты где, Эдит, — услышала она голос кузины. — Я думала, ты ушла к матери Годвина.

Ее рот сжался в прямую линию.

— Нет, но я схожу к ней завтра и еще раз попробую объяснить ситуацию.

— Знаешь, тебе больше идет, когда ты улыбаешься. От такого сурового взгляда, как у тебя сейчас, можно окаменеть.

Эдит встала.

— Мне и самой хотелось бы улыбаться почаще, но такие уж настали теперь времена. Приходится быть суровой. Зачем ты меня искала?

— Ты знаешь, зачем приезжал гонец?

— Забыла спросить.

— Так я тебе расскажу. Хальвдан издал указ. — Кузина прикрыла рот ладонью. — Отныне любая помощь мятежникам будет строго караться. Ты знаешь, что это значит. Если мы попадемся, то нас накажут. Ты обязана сдать Этельстана.

— Кто тебе рассказал?

— Услышала, что болтают на кухне, когда забирала хлеб. — Хильда содрогнулась. — У меня дурное предчувствие. Ну зачем только он вернулся?

— Этот указ ничего не меняет. Он только подтверждает то, что король злопамятен, а об этом и так давно известно. В случае чего, у Бранда не будет иного выбора, кроме как подчиниться своему королю. — Она глубоко вздохнула. — Он обязан Хальвдану всем, что имеет.

— А как же мы? — воскликнула Хильда. — Что станется с нами, если все раскроется? Ты должна защитить меня, Эдит.