Любовь вне правил

– Никогда больше! НЕ СМЕЙ! ТАК! МЕНЯ! НАЗЫВАТЬ! – наверное, тихо стало даже за пределами этих стен. Нереально тихо! Теперь было можно с легкостью расслышать, как у кого-то урчит в животе в другом конце залы.

Но она всё равно ни черта не видела и не слышала, что творилось вокруг, кроме этого... этого... Этого хренового бородатого ублюдка, который ворвался в её тихую идеальную жизнь с таким видом, будто он просто выходил куда-то на пять минут покурить, и всего-то!

Последний рывок, скорее на подсознательном уровне. А может сработал очень-очень старый, отложившийся в недосягаемых глубинах спящих желаний, рефлекторный порыв? Она сама не поняла, как это сделала или, что заставило её это сделать – резко повернуться к барной стойке, в упор не замечая лица Гаррета, бармена и как минимум с дюжину бледных ликов ближайших свидетелей. Рука схватила высокую бутылку того самого мартини-спирит с тёмно-бирюзовой столешницы, практически не задев локтя Парчера. Сколько секунд? Две-три, а может намного меньше?

Разворот послужил тем самым разгоном-толчком для последовавшего чёткого удара точно на поражение. Она даже не целилась. Тело знало и чувствовало прекрасно и без трезвомыслящего разума, куда атаковать, насколько сильно и от всей души. Не даром говорят, что когда готовишься специально, девять из десяти шансов – обязательно промажешь.

Да, прямо под очередную вызывающую стальную бляху с очередным вызывающим рельефным рисунком (что там было на этот раз – весёлый Роджер в окружении двух харлеев?), тяжёлым толстым донышком почти полной бутылки!.. Прямо по центральной линии гульфика плотных чёрных джинсов... А главное, до упора!

*Имеется в виду статуя "Давида" Микеланджело

Глава 3. Не будите спящих демонов, если не знаете, чем их кормить…

Его сложило пополам практически сразу, хотя едва ли большая часть окружающих свидетелей успела разглядеть или понять, что же там произошло на самом деле. Мало того, этот... перекошенный от неслабой боли наглец схватил её за запястье правой руки почти через секунду, как только она впечатала со всей возможной дури донышком бутылки в его выпирающий лобок.

Может сработал рефлекс (на удивление очень быстрый и ловкий рефлекс)? Либо он выпил меньше Гаррета, либо данная ситуация была для него не в новинку. Но уж слишком притягательной выглядела склоненная перед Джо голова и опять-таки всего в ничего от её руки, сжимающей достаточно тяжёлую полную ёмкость из толстого стекла. Наверное, он успел прочесть её назревающие мысли до того, как у неё вспыхнет очередное непреодолимое (и не менее спонтанное) желание завершить судьбу бутылки её последней самой близкой встречей с его затылком.

И до неё не сразу дойдет, что Рик (этот чертов Рикки Тандер Бауман!!!) не издал ни звука, а его сухая тёплая ладонь и гибкие фаланги, охватившие запястье её кисти живым и весьма цепким наручем, окажутся столь... ощутимыми и даже болезненными. Крайне ощутимыми, буквально до костного мозга! Не то, чтобы он сдавил ей руку до хруста суставов и хрупких косточек, скорей наоборот... Сверх ласковое сжатие-давление кончиков пальцев на самые уязвимые точки, от которого реально сводит судорогой челюсти, живот (и, боже правый, даже что ниже живота, тоненькой царапающей спицей от пупка и дальше по мочеточнику!) и попутно выбивает из головы уцелевшие чудом предохранители. Скорее удивленно вскрикнула она, рефлекторно разжимая ослабевшие пальчики и выпуская на пол треклятую бутылку. То ли высота над начищенным до зеркального блеска дубовым паркетом оказалась небольшой, то ли бутылка была сделана из калённого стекла, но она просто гулко стукнулась об очень твёрдую поверхность пола и застыла рядом с их ногами в немощной "позе" несостоявшегося парламентера.

– Ты вконец еб*нулся? Отпусти руку, хренов выбл*док!.. – о, да! Джоанн Слоун не только умела лёгким движением руки резать в редактируемых ею произведениях столь новомодную обсценную лексику, но и временами применять её в собственной повседневной жизни, в самых крайних ситуациях, например, как эта.

Вторая рука интуитивно сжала клатч, словно намереваясь пустить его резервным орудием самозащиты в любую секунду. Вот только он явно не тянул на весомый снаряд для рукопашного боя, способный вывести из строя презренного противника. Может поэтому Бауман не стал хватать её и за второе запястье?

– Это ещё спорный вопрос, кто тут на самом деле... двинулся рассудком! – ну конечно же он не упал на паркет на подкошенных коленках и не стал слёзно вымаливать прощение за все свои вопиющие ошибки прошлого.

Несколько секунд на передышку, чтобы медленно приподнять голову, лицо и... Милостивые боги!

Когда в последний раз она так близко видела его глаза от своих? Это побагровевшее от сильного притока крови лицо, испещренное вздутыми венами на лбу, под глазами, на чуть огрубевшем за прошедшие 20 лет рельефе лепных черт возмужавшего похитителя наивных девичьих сердечек?