Любовь во время пандемии

Нина оказалась не так уж плохо информирована, возможно, она знает гораздо больше, чем сообщила сегодня. Хотя если книги Эмили переводит она, то что-то определенное Калинина просто обязана знать. Но если Эмили русская по рождению, то ей проще самой переводить свои книги, если, конечно, она не сочиняет свои романы на родном, тогда ей нужен обратный перевод. Конечно, английским она владеет неплохо – может быть, даже в совершенстве, но разговорный язык и литературный – абсолютно разные вещи. Может, так оно и есть. Эмили пишет на русском, отдает… то есть отдавала Малееву, а тот обращался к Нине. Если так, то его убийство не приносит никакой выгоды ни одной женщине, ни другой. Хотя когда тайна станет известна многим, миссис Миллз, возможно, найдет другого специалиста, но тогда ей надо будет раскрыться или начать писать самой. Хотя, возможно, она уже давно пишет сама. И Малеев ей не нужен. Если она объявила ему об этом, то он терял заработок и, следовательно, мог пытаться ее шантажировать… Это вряд ли: она американская гражданка, ей было достаточно обратиться в свою полицию, оттуда сделали бы звонок в интерпол, и наши выдали бы Малеева, получив доказательства его преступления – угрожающие письма, распечатку СМС-сообщений или звонков. Вряд ли он шантажировал ее. А вот Калинина могла потерять многое.

Джорджио Чезаре Сальтаформаджо трагически погиб в море в возрасте пятидесяти восьми лет. Он был совладельцем сети пиццерий в Балтиморе. Ни в каком университете он не учился, но зато его сестра была замужем за совладельцем известного издательства «Леви энд Страусс» – как раз за Дэвидом Страуссом. Понятно, что книги Эмили Миллз выходили именно в этом издательстве. На снимках муж писательницы выглядел не очень солидно. Джорджио был лыс и с постоянной щетиной на пол-лица, они с Эмили были одного роста: на одной из фотографий миссис Миллз нежно обнимала мужа, а он сжимал во рту загубник трубки для подводного плавания.

Вера нажала на кнопку повторного вызова. На этот раз Нина отозвалась сразу.

– Слушаю вас, Вера.

– Простите, но я не решилась сразу спросить: сколько вам платили за перевод книг некоей Миллз?

– Поняла вашу иронию, – ответила Калинина, но как-то очень серьезно. Она помолчала немного и спросила: – Это вам Лушник сообщил?

– Лушник – человек скользкий. Он может сказать все, что угодно: что было, чего не было и чего не могло быть, всякий раз уверяя, что это истинная правда, которую он точно не помнит.

– От Лушника я не получаю ничего. То есть получаю, но за другие проекты, а книги Миллз выходят в другом издательстве, но у меня с ними нет договора.

– Договор оформлен на Малеева?

– Не знаю. Витя просил меня помочь, называл сумму, которую я получу, и я соглашалась.

– Крупные были суммы?

– Сумм не было. Он просто обещал. Сказал, что платить будут по пять тысяч долларов за каждую книгу.

– А сколько книг вышло?

Нина молчала.

– Так сколько книг вы перевели?

Нина продолжала молчать, и это молчание не нравилось Бережной, потому что оно говорило о многом.

– Неважно, сколько, – наконец ответила Малеева. – Виктор открыл счет за границей, и деньги попадали туда.

– Я не понимаю, – удивилась Вера. – Российское издательство заключает договор с гражданином России, а деньги переводит на его зарубежный счет? Как-то не вяжется это с…

– Я не знаю подробностей. Витя мне так сказал, зачем ему врать?

– А он разве вас не обманывал никогда?

И снова в трубке повисло молчание.

– Не обижайтесь, Нина, – продолжила Вера, – но когда речь идет о дележе денег, то порой и родственные связи не имеют никакого значения.

– Я сказала все, что знаю, – прошептала в трубку Калинина. – Витя не был подлым, но его самого могли обмануть.

– Насколько я представляю его себе, он не был наивным простачком, особенно в отношении денежных расчетов.

– Он мне сказал, что я получу по пять тысяч долларов с каждой книги.

– Так сколько все же было книг?

– Десять. Он сказал, что деньги уже на счету и он снимет все сразу перед Новым годом.

– Поэтому он и приезжал тогда… – Бережная наконец поняла, – чтобы сказать, что сроки переносятся.

– Да, – еле слышно произнесла Нина, – Он сказал, что денег нет, но до конца первого квартала их точно переведут.

– То есть дедлайн именно сейчас?

И опять Калинина промолчала.

– Нина, если хотите, чтобы я помогла, рассказывайте все честно. Мне известно, что Малеев в последнее время требовал денег с Лушника, и не только с него. Следовательно, у него были долги. Если ему московское издательство было должно полсотни тысяч долларов, то это крупная сумма, которую они обещали выплатить по непонятно какой схеме. Назовите издательство, и я постараюсь разобраться…

– Не надо разбираться. Они выплатили ему все полностью – без перевода на счет. Он получил деньги у них в кассе. Не пятьдесят тысяч долларов – меньше и рублями. Я звонила туда после его гибели. Звонок перевели на директора, он уже знал о его смерти и был в шоке. Мне тут же прислали на почту договор с ним и все расчеты. Даже копии платежных ведомостей, в которых он расписывался за получение денег в кассе.