Любовь вопреки

— Ну что, пойдем, Саша, — предложил он, — чаю еще выпьем. Дома я тебе доскажу.

ЧАСТЬ 15 Киса

Прошло еще две недели. Суббота, выходной день. Анатолий шинковал морковку, а на плите в это время в казане шкварчало мясо курицы, порубленное на мелкие кусочки. В кастрюльке рядом варился бульон из остова все той же птицы, под струей холодной воды в миске промывался рис.

Рита сидела за столом, подперев руками голову, и наблюдала за процессом приготовления пищи.

— Толь, теперь у меня есть настоящий паспорт. Я больше не человек без имени, я — просто человек. Ты рад?

— Рад, но это не твой паспорт.

— Почему ты просто не умеешь радоваться? Толя, тебе меня совсем не жалко? Это потому, что ты не любишь…

— Люблю!

— Скажи громче, скажи так, чтобы я услышала и почувствовала. Мне очень важно знать, насколько ты меня любишь.

— Киса, я тебя люблю! И я рад, что у тебя есть паспорт, но еще больше был бы рад, если бы мы узнали, кто ты на самом деле. Лук почисти.

— Толь, у меня от него слезятся глаза, я плачу и становлюсь некрасивой. А некрасивую ты меня разлюбишь. И что было бы, если бы мы узнали? Ты сам утверждаешь, что я рожала, значит, где-то там, неизвестно где, есть мужчина, с которым я жила когда-то, но люблю я тебя, зачем мне эти воспоминания? Или ты хочешь от меня избавиться вот так — найти мое прошлое и закрыть передо мною свою дверь?

— Киса, мы сделали тебе паспорт. Теперь ты можешь спокойно лечь в стационар и снова стать красивой.

— Сам чисти свой лук! Можно было бы приготовить что-то попроще плова. Или пойти погулять. И не тратить время попусту. Я так ждала этого выходного, надеялась провести его с тобой, пообниматься. Я так люблю с тобой обниматься и все, что потом, и хочу, чтобы это не кончалось.

— Так не бывает, это противоречит физиологии.

Она подошла к нему и обхватила со спины, заскользила руками по груди, животу, поглаживая, лаская, пытаясь пробраться под ремень джинсов. Анатолий же заводился и раздражался одновременно. Делать два дела сразу никак не получалось, и желание обладать ею — пересиливало.

— Ну и что ты творишь? Киса, я готовлю обед.

— А я соскучилась. Я так ждала этот день, я хочу тебя чувствовать всего-всего. Выключи газ и пойдем.

— Киса-а-а! Погоди, дай запустить рис, и тогда я почти свободен, ты сама потом есть захочешь.

— Нам не хватит времени, ты будешь думать про свой рис, а я не хочу ограничений. Забудь про этот дурацкий обед! Разве я тебе не нравлюсь? Довольствуйся мной одной, не дели меня с пловом, я — лучшее из удовольствий.

Толик поддался на уговоры, она утянула его в постель, где все получилось у них просто замечательно, хоть он и не настроен был сначала. Но на то и сладкая женщина, чтобы забыть обо всем. Анатолию секс с ней казался наваждением. Они двигались в едином ритме, они были единым целым. Никогда ни с кем до нее он не испытывал такого дикого удовольствия. Эту женщину хотелось снова и снова. Даже после того, как они ссорились, а не ссориться с Ритой не получалось, обладание ею сносило крышу.

Потом она что-то говорила ласковое и томное, лежа у него на груди, а он уснул под звуки ее голоса.

Проснулся оттого, что что-то упало и разбилось на кухне. Застал Риту, вылавливающую ложкой кусочки курицы из казана, а на полу валялись осколки его любимой чашки, которую мама дарила, когда приезжала в последний раз.

— Я проголодалась, — она пыталась оправдаться, продолжая жевать и повернувшись к нему. — Вот, пришла перекусить и крышкой чашку задела… Прости, я бываю совсем неуклюжая, но это ведь после операции, да? И из-за травмы? Оно же пройдет, когда ты вторую мне сделаешь? И вообще, я не виновата, чашка сама соскользнула со стола и разбилась, я теперь шевельнуться боюсь, выскочила босиком, могу порезаться. Толя, ты ведь не хочешь, чтобы я поранила ножки? Что ты с таким сожалением смотришь на осколки? Это всего лишь чашка, подумаешь, купим новую, я могу выбрать. Будешь пить и думать обо мне.

Он подошел к ней, она отложила ложку, которой ела, и обвила его шею руками.

— Сейчас возьму тебя на руки и отнесу в постель, только давай договоримся… — глядя с улыбкой ей в глаза, произнес он.

— Не буду я с тобой ни о чем договариваться! Лучше полежим еще немножко, а потом поедем к твоей противной Вере. Если бы ты знал, как я ее ненавижу!

— Киса, тебе не за что ее ненавидеть, она пытается нам помочь. И именно она пришла на выручку с паспортом. Ты можешь лежать, а я уберу осколки и доделаю ужин.

— Я наелась, мне больше не хочется. Ты ведь поедешь со мной?

— Я хотел почитать.

— Вот так всегда. Ты просто не хочешь ей показывать наши чувства, ты стесняешься меня, — ее глаза заблестели от подступивших слез.

— Киса, я не стесняюсь, и она знает, что я люблю тебя.

— Но не одобряет твой выбор, ты же предпочел меня ей.