Любовь вопреки (СИ)

- Так, парень, нужно тебя переодеть, а то в мокрых шмотках ты быстро подхватишь лихорадку.

Юри хотел спросить, почему они ему помогают, но из сорванного криком горла раздался только хрип.

- Тюбир та еще сволочь, он тебе солгал, - стаскивая с Юри мокрую рубашку ответил Ласи на невысказанный вопрос. - Допрос не должен был идти с пытками. Король услал куда-то нашего графа, оттого его помощник и почувствовал себя главным. Ты прости, но против Тюбира я пойти не могу, меня же первым найдут утром с перерезанным горлом в канаве. Да еще и скажут, что это я сам себя так уделал. Мы со Сваном тебе поможем, чем сможем, а дальше… Прости… Я слышал граф должен вернуться через месяц. Если ты все еще будешь здесь, сможешь ему все рассказать.

Юри очень сомневался, что доживет до возвращения графа. Еще один такой допрос и… Юри с содроганием посмотрел на свои руки. Пальцы распухли и практически не шевелились, но боль постепенно отступала, видимо травки помогли.

Когда его избавили от мокрой одежды, Ласи так же помог ему надеть другую, явно большую по размеру, зато сухую и чистую.

- Твою я постираю и верну, Сван тебе передаст. Он же будет передавать тебе обезболивающие травы дважды в день вместе с едой. Если получится, я тебе и мазь передам, будешь в руки втирать, чтобы снять боль и отек. В ближайшие три дня на допрос тебя вряд ли вызовут, так что отдыхай и набирайся сил.

Потом мужчины ушли, унеся с собой и масляный светильник, так что Юри остался в полной темноте. Все, что он мог, это лежать и думать, вспоминать. То, что Ирдан не предал его, не отдал на расправу, как утверждал Тюбир, немного согрело его замерзшее сердце. Через несколько часов, когда пальцы стало ощутимо ломить, дверь в камеру отворилась, и вошел уже знакомый стражник, неся в руках миску, кусок хлеба, кружку и свернутое одеяло подмышкой.

- Ложки арестантам не положены, - буркнул стражник, отдавая еду Юри, а потом сам накинул ему на плечи одеяло. Снаружи хоть и было тепло, но в подземельях камни совсем не грели. Благодарно кивнув, поскольку говорить было все еще больно, Юри выпил содержимое миски, оказавшееся жидкой кашей, затем запил еду травяным напитком и вернул посуду стражнику, оставив себе хлеб.

- Захочешь в туалет – в дальнем углу дырка на такой случай, - все так же недовольно буркнул стражник, уходя.

Дырку Юри нашел, несмотря на отсутствие света. Он просто чуть не упал, угодив туда ногой и больно ушибив пальцы. Хорошо, что дырка была слишком маленькой, чтобы нога могла в нее провалиться. И вновь потянулись часы в темноте. Иногда Юри впадал в какое-то странное состояние, когда казалось, что душа отделяется от тела, и он смотрит на себя со стороны. Время в темноте камеры отмерялось едой. Через два кормления стражник принес ему его одежду, а еще через восемь за ним вновь пришли. К тому времени обезболивающие травы он уже прекратил пить, да и отек с пальцев спал, вот только иногда они еще болели. В такие моменты Юри обхватывал себя руками, пряча пальцы в подмышки, а когда они там немного согревались, становилось чуточку легче.

Когда вместе со знакомым стражником в камеру вошел еще один незнакомый человек Юри испугался, решил, что его вновь поведут на допрос, но этот человек развернул бумагу и прочел приговор. Поскольку Юри участия в заговоре не принимал, его признавали невиновным. Однако он состоял в родстве с заговорщиками, а посему лишался всех титулов и званий, и, согласно закону, его продадут с аукциона, что состоится на площади в воскресный день. Деньги же поступят в казну для покрытия расходов короны.

Закончив читать приговор, мужчина свернул свиток и ушел, а Юри окликнул закрывающего дверь стражника.

- Какой сегодня день?

- Завтра воскресенье, - ответил стражник. – Объявления о твоей продаже висят по всему городу, так что народу завтра будет много.

***

Народу действительно собралось много. После темноты камеры Юри долго моргал слезящимися глазами, прежде чем смог рассмотреть лица людей перед помостом. Никогда еще он не присутствовал на таком большом сборище. Причем все пялились на него, кто с интересом, кто со злорадством. Еще бы, ведь настоящий баронет теперь будет чьим-то рабом. Поежившись под взглядом нескольких сотен глаз, Юри привычно сунул пальцы в подмышки, стараясь сохранить хотя бы видимость спокойствия. В основном на площади собрались зажиточные горожане, решившие если не приобрести себе раба для каких-либо нужд, так поглазеть на то, как будут торговаться другие. Однако одно лицо в третьем ряду было Юри хорошо знакомо.

- Мирий, - прошептал Юри одними губами, когда их взгляды встретились. Горшечник кивнул ему, а потом показал кошель, что держал в руках, и сердце Юри радостно забилось. Мирий пришел, чтобы купить его! Юри едва не расплакался от счастья. Однако скользнув взглядом вправо, Юри замер испуганной птичкой. Там, в первом ряду, стоял Тюбир. В глазах сразу потемнело от его улыбки-оскала, и Юри пошатнулся, с трудом устояв на ногах. Надежда растаяла, как снег по весне, не состязаться горшечнику с офицером тайной стражи.