Любовь всегда права

Глава 22

Карлотта сонно зевнула и потянулась, наблюдая за тем, как горничная раздвинула шторы и в комнату полились солнечные лучи.

– Который час, Элси? – спросила она.

– Девять часов, миледи, – ответила горничная. – Я подумала, вам захочется подольше поспать после такого долгого путешествия.

– Я все еще чувствую себя усталой с дороги, – пожаловалась Карлотта.

Элси держала в руках поднос, на котором стоял фарфоровый чайный сервиз и несколько массивных серебряных тарелок.

Карлотта присела в постели, подоткнув под спину две подушки с кружевными оборками.

– Я проголодалась, – сказала она. – И, наверно, позавтракаю с большим аппетитом.

– Вот и прекрасно, миледи, – отозвалась Элси. – Кстати, сегодня еще кое-кто тоже позавтракал с большим аппетитом, по крайней мере, так утверждает кухарка.

– Кто же это? – поинтересовалась Карлотта.

– Тот мальчик, миледи. Кухарка говорит, что еще ни разу не видела, чтобы ребенок ел с таким аппетитом. Для него уже принесли кое-что из одежды, и теперь он совсем на себя не похож. Уверяю вас, вы бы его даже не узнали. Теперь, когда его принарядили, это стал совершенно другой ребенок.

– Пойду его проведаю, как только встану, – сказала Карлотта.

– Сэр Норман им очень доволен, – продолжала Элси, раскладывая на кресле крепдешиновое белье. – Сегодня утром он первым делом пригласил его к себе, и теперь они с ним вдвоем играют на лужайке. Прямо сердце радуется, когда смотришь на них. Мы все здесь такого мнения.

– Спасибо, Элси, – перебила горничную Карлотта. – Я позвоню, если вы мне понадобитесь.

– Хорошо, миледи, – ответила та, слегка задетая ее тоном, и с видом уязвленного достоинства вышла из комнаты.

Когда за горничной закрылась дверь, Карлотта даже не прикоснулась к завтраку, который якобы была готова съесть с аппетитом. Вместо этого она хмуро уставилась в пространство, как бы забыв, где находится.

Но уже через несколько секунд любопытство взяло верх. Карлотта откинула одеяло и в ночной сорочке из тонкого шифона крадучись двинулась к окну.

Прячась за шторой, она осторожно выглянула в окно. И увидела на лужайке ребенка в красном свитерке. Мальчик ехал на велосипеде, а Норман поддерживал его за седло и руль.

– Но это же просто смешно! – вырвалось у нее.

Однако она не вернулась в постель, а продолжала стоять у окна, наблюдая за происходящим.

Билли сидел в седле неуверенно, и от Нормана требовалось немало ловкости и изобретательности, чтобы направлять велосипед и одновременно помогать мальчику удерживать равновесие.

Спустя какое-то время они прекратили это занятие. Билли слез с велосипеда, и они встали, глядя друг на друга и хохоча, а на их лицах играли солнечные блики.

«Какой молодой и счастливый вид у Нормана!» – отметила про себя Карлотта.

И вдруг ощутила укол ревности. Ревности от того, что ребенок отвлек мысли Нормана от нее, его жены, что благодаря этому мальчику с его лица исчезло хмурое выражение, к которому в последние недели она уже начала привыкать.

Было в этом наполненном цветами саду, в безукоризненных лужайках и каменных террасах, в самом доме, с его атмосферой умиротворенности и старины, нечто такое, что заставляло ее больше, чем когда бы то ни было, хотеть стабильности и порядка.

Она именно этого и искала, когда выходила замуж за Нормана. Но несколько запальчивых слов, вырвавшихся необдуманно и поспешно, в истерике, поставили ее внутреннее спокойствие под угрозу.

Ей стало казаться, что ее переезд в загородный дом Мелтонов мало что значит. Она здесь лишь гость, человек, который случайно вошел в жизнь Нормана и с той же легкостью уйдет из нее.

На обратном пути из Канн Карлотта начала было подумывать о разводе, но что-то помешало проговорить это вслух. Ее так и тянуло сказать Норману: «Мы совершили ошибку. Как это теперь исправить?»

– Я его ненавижу, – сказала она себе.

Однако в ее голосе не было прежней злости и раздражения, как не было их теперь у нее в душе. Пропало желание задеть чувства Нормана, сделать ему больно, как это было еще вчера. Наоборот, Карлотта чувствовала себя несчастной и опустошенной.

Она вернулась к постели, но продолжала прислушиваться к голосам, доносившимся из окна, – глубокому баритону мужа и пронзительному, взволнованному и восторженному, звонкому детскому голоску.

До прошлой ночи Карлотта и не подозревала, что муж так любит детей, так легко находит с ними общий язык. Она знала, что он любит Скай. Карлотта познакомилась с падчерицей мужа, когда та была уже взрослой, и потому ей как-то не приходило в голову, что, когда Норман женился на Эвелин, Скай была еще школьницей.

Их разговоры никогда не касались детей. Честно говоря, Карлотта вообще о них не задумывалась.

Она смутно представляла, что когда-нибудь в далеком-далеком будущем у нее будет ребенок. Однако думала она об этом как-то безразлично, как о чем-то, что не имеет прямого отношения к ней.

Многие из ее знакомых нередко говорили о детях так, словно речь шла о новой машине, о чем-то вроде кошки или собаки, которую решили завести в их семье.

Глядя, как Норман возится с Билли, она увидела мужа совершенно другими глазами.