Любовная капитуляция

мощенный булыжником двор замка, Кэтрин испытала

невольное облегчение, хотя для нее окончание пути

означало начало заключения. В конце концов, теперь

она сможет избавиться от взгляда этих серебристо-

серых глаз и вида недвижного, как камень, лица своего

тюремщика; ведь если у него и были какие-то

матримониальные намерения в отношении леди Мак-

Леод, то теперь о них смешно говорить.

Веки у девушки смежались от усталости, тело

невыносимо ныло. Она проскакала весь этот отрезок

пути, твердо решив не жаловаться и не сетовать, и

лошадь простояла несколько минут, прежде чем до

Кэтрин дошло, что они приехали.

85

Донован, спешившись, подошел к ней и взял поводья

ее лошади. Кинув на девушку взгляд снизу вверх, он

вдруг на какое-то мгновение захотел встряхнуть ее, и

хорошенько, чтобы уже в следующий миг обнять,

утешить, успокоить, помочь стереть следы утомления,

отчетливо проступившие на прекрасном лице.

Кэтрин попыталась сойти на землю, но тело ее словно

одеревенело, так что Доновану пришлось снять ее с

лошади, и девушка едва ли даже осознала, что он по-

прежнему держит ее на руках, хотя лошадь давно уже

увели. Встав наконец на ноги, она поглядела в том

направлении, куда ее должны были отвести, на

зарешеченные окна тюремных камер, за которыми —

темнота и промозглая сырость. Повернувшись к

Доновану, она подняла на него глаза и указала рукой:

—

Мне туда идти? Смогу ли я в тюрьме увидеть

Эрика? — спросила Кэтрин со вздохом смирения.

—

Нет, — сказал тот, одним словом отвечая на оба

ее вопроса.

Она вновь подняла глаза, на этот раз озадаченная.

—

Нет? — повторила она.

—

Вы пойдете со мной.

Лицо Донована вновь показалось ей высеченным из

камня.

Слабея духом, она попыталась прибегнуть к

испытанному средству защиты — холодной

надменности, но этого уже оказалось недостаточно, и

девушке захотелось, чтобы сейчас их разделяло что-то

осязаемое, материальное. Она чувствовала свою

уязвимость, но боялась себе в этом признаться. Страх

был для нее редким гостем, но сейчас она почувствовала

холодок в груди.

86

С минуту Донован разглядывал трещины в каменной

стене

напротив.

Самое

время

воспользоваться

преимуществом

своего

положения,

на

деле

продемонстрировать, что он, и только он, здесь

победитель. А что зазорного в торжестве победителя? И

вновь его глаза обратились к Кэтрин. Давно разошлись

воины, лошадей куда-то увели. Они стояли одни в

каменном

колодце

двора,

слабо

освещенном

несколькими факелами на стенах. Чуть живая, девушка

попыталась отодвинуться, но Донован удержал ее, и она

почувствовала себя бессильной перед ним.

—

Я бы предпочла темницу, хотя не знаю, что в

ней вы приготовили для меня.

—

Ваше мнение больше ничего не значит, и право

выбирать для вас осталось в прошлом.

—

Почему я должна тут стоять и слушать вас?

Это был уже крик отчаяния, хотя больше всего на

свете сейчас Кэтрин не хотела демонстрировать перед

ним свою слабость.

—

Потому что я так хочу, — холодно парировал

Мак-Адам; если бы она могла знать, каких трудов ему

стоило сохранять эту холодность!

Она повернулась к нему лицом и только тут осознала,

что они стоят, тесно прижавшись; не находя слов для

защиты, Кэтрин отчаянно сжала кулачки и толкнула

Донована в грудь.

Ее мучитель не ожидал нападения и успел получить

еще один ощутимый толчок в грудь, прежде чем

перехватил ее руки. Он был зол на себя. Что можно

требовать от усталой, измученной, напуганной

женщины, и стоит ли осуждать ее за отчаянный отпор?

Несмотря на внешнюю суровость Донована, его

87

переполняло желание нежно и ласково обнять девушку.

Если бы ему удалось найти пару слов утешения, если бы

он мог надеяться, что эти слова встретят понимание!

Впрочем, Донован тут же решил, что нельзя проявлять

слабость в отношениях со своей будущей женой:

схватив ее за руку, он повлек за собой, в свои покои,

расположенные на втором этаже. Они поднялись по

лестнице, прошли прихожую, еще одну комнату.

Донован подтолкнул девушку к дверному проему и

вошел вслед за ней. Пинком захлопнув дверь, он

привалился к ней спиной и просунул руки за пояс,

наблюдая за своей жертвой. Кэтрин огляделась: в

комнате стояла массивная мебель и громадная,

заполняющая собой едва ли не полкомнаты кровать.

Затем она вновь оглянулась на Донована и глубоко

вздохнула.

—

Я вас не боюсь.

Девушка справилась со своей интонацией лучше, чем

ожидала.

—

Я не собираюсь вас пугать, леди Мак-Леод, —

ответил тот.

Кэтрин отвернулась от него и подошла к большому

камину; встав на колени, она растопила его. Вскоре в

лицо повеяло жаром. Затем, поднявшись, она налила

вино в кубок и повернулась к Доновану.

Медленно, словно дразня, Кэтрин поднесла кубок к

губам и осушила его, не сводя глаз с Донована. Тот чуть

не рассмеялся: даже в этой тупиковой ситуации она