Любовная капитуляция

Разумеется, в это он ее посвятить не мог, а потому

замялся, не находя нужных слов. (Для Эндрю —

ситуация необычная: у себя на родине он слыл

отменным краснобаем. Еще он начал в последнее время

гордиться внезапно открывшейся способностью лгать,

не смущаясь, — и вот сейчас он не в состоянии был это

сделать.)

—

Я уеду на весь день, и к утру снова буду дома,

— сказал он, понимая, что не такого ответа она ждала.

Когда Энн, сохраняя молчание, вновь глянула на него,

Эндрю понял, что она ждет разъяснений. — Я хочу

взглянуть, что происходит в пограничье, — сказал он.

Получилось довольно правдоподобное объяснение

тому обстоятельству, что он скачет в сторону Англии.

Учитывая завтрашнее заседание парламента, крайне

важно получить представление, насколько позиции

95

короля там прочны. Люди пограничья — главная опора

Эндрю.

Бледное лицо и почти умоляющие глаза Энн сбили

его с мысли. О, ему хотелось сказать больше, гораздо

больше!..

Она встала и подошла к окну, повернувшись к нему

спиной.

—

Эндрю... Что с Эриком и Кэтрин?..

—

Донован Мак-Адам удерживает Кэтрин, и, как

мне сообщили, она в безопасности и не испытывает

неудобств. Что касается вашего брата, то...

Она резко обернулась; на лице у нее были явственно

написаны страх и тревога.

—

Господи Святый, Энн, не надо так! Даже Якову

не по силам перевешать всех лордов в Шотландии! —

Эндрю прикусил язык, но было поздно. Энн снова

отвернулась, и он успел заметить слезы в фиалковых

глазах. — Вы боитесь, Энн? — спросил он мягко.

—

Нет, не боюсь, но скажите, Эндрю, как можно

судить моего брата за измену, когда он сражался за

правящего короля? Он поклялся ему на верность и не

мог изменить слову, не запятнав при этом свою честь! А

Кэтрин? Вся ее «вина» в том, что она пыталась

предотвратить кровопролитие. Что же творится?

—

Строго следуя закону, Яков не может их судить.

Но, — добавил Эндрю, — теперь он уже помазанный на

царство король. Среди тех, кто окружает его, много

людей, изменивших прежнему монарху, а что для них

совесть и закон? Сами знаете: закон что дышло, как

повернул, так и вышло... Однако, — сказал он тихо,

приблизившись к ней сзади, — вы знаете далеко не все.

96

Она обернулась так стремительно, что Эндрю

оказался в опасной близости от девушки, и сил, чтобы

отступить на шаг-два назад, у него не было.

Глаза Энн синели, как два северных озера; ее губы

приоткрылись в беззвучном вопросе, вопросе, на

который он ей не мог ответить. Ему так хотелось

привлечь девушку к себе и сказать, что он сделает все

возможное, чтобы ей было хорошо.

Смотрела ли бы она на него с тем же доверием и

надеждой, если бы знала, кто он на самом деле? Его

целью являлось заключение мира, но чтобы достичь

этой цели, приходилось иметь дело с изменниками...

—

Мне нужно ехать, леди Энн...

—

Эндрю, знайте, что я ничего не боюсь, когда вы

рядом. Я верю вам, хотя далеко не все знаю и понимаю,

и буду очень и очень ждать вашего возвращения. Может

быть... когда-нибудь вы сможете рассказать мне о тех

вещах, в которые я не посвящена.

Эндрю почувствовал в душе боль, прежде ему

неведомую. Он собрал всю силу воли, чтобы отступить

назад и сделать дистанцию между собой и Энн более

безопасной.

—

Будьте бдительны в дороге, и да сохранит вас

Бог, Эндрю!

—

Неужели вы отпустите вашего рыцаря, не

подарив ему чего-нибудь на память?

Ему немалых сил стоила эта игривая улыбка и

шутливый тон.

— На память? — переспросила Энн полушепотом.

Он потянулся, чтобы снять с ее шеи тонкий, синий

платок. Зажав его в своей громадной руке и прижав к

губам, Эндрю вдохнул в себя его аромат. Кто знает,

97

может быть, ему никогда не удастся увидеть девушку

вновь, но он не мог уехать, не захватив с собой вещицу,

напоминающую о ней.

Энн еще долго стояла, глядя на закрывшуюся за

Эндрю дверь. Никогда в своей жизни она не испытывала

такого борения чувств. Весь ее прошлый опыт говорил,

что она поступает плохо. Эндрю — слуга, а она... Энн

смешалась. Теперь уже и она не знала точно, какое

место в обществе будет занимать ее семейство. Но так

или иначе существует фамильная гордость, и она

останется, даже если все остальное будет утрачено. И

все это было так невероятно, так ошеломляюще, когда

он оказывался рядом...

Приложив руку к груди, Энн ощутила глухие удары

сердца и глубоко, и порывисто вздохнула.

Эндрю направился к югу, погоняя коня, и еще до

наступления полуночи пересек границу с Англией. В

условленном месте его уже ждали двое.

—

Сэр Эндрю, — сказал первый, — какая честь

для нас! По правде сказать, я не был уверен, что вы

прибудете.

—

Как видите, я прибыл, но у меня очень немного

времени. Мне нужно во что бы то ни стало вернуться до

рассвета.

Эндрю торопливо сбросил платье и оделся в тонкую