Любовная капитуляция

Кэтрин сорвала с плеч плащ и швырнула его на

спинку кресла, чувствуя, что Донован следит за ней.

Появились слуги; он резко приказал принести вина и

отправляться спать. Сжавшись от страха, слуга принес

требуемое и ретировался из комнаты. Кэтрин покачала

головой:

—

Мы, наверное, будем самой несчастной

семейной парой во всей Шотландии. — Она

улыбнулась себе. — Я пошла.

Донован, уже наливший два кубка, протянул один

Кэтрин, но та отрицательно качнула головой и

направилась к лестнице.

—

Вам придется погодить, сударыня. Я не желаю

пить один, и мне нужно сказать вам кое-что.

242

— Если речь идет о вашей связи с леди Грэй, не

стоит беспокоиться. Я уже знаю все, что хотела знать.

—

Дворцовые сплетни далеко не всегда верный

источник сведений, — усмехнулся Донован, присев на

корточки у пылающего камина и потягивая вино. — И

кто же, позвольте спросить, позаботился просветить

вас?

—

Это не имеет значения.

—

Совершенно верно, не имеет. Я собирался

говорить совсем не о леди Грэй.

—

Еще бы! Думаю, не вполне удобно обсуждать с

невестой свои похождения с любовницей.

—

Что за бес в вас вселился, миледи? Не язык, а

колючка. Уж не ревность ли это?

—

Надменный глупец! Чтобы ревновать, надо

любить. Зачем тебе свадьба со мной, когда на глазах у

всего двора ты амурничаешь с этой проходимкой.

Почему бы тебе не отправиться к ней в постель и не

оставить меня в покое?

—

«Проходимка»! — расхохотался Донован. — С

твоей красотой ты могла бы быть и более

великодушной.

—

Красота тут ни при чем. Я придаю достаточно

большое

значение

своему

положению

и

незапятнанности своего имени, чтобы позволять валять

его в грязи потому, что какому-то мужлану взбрело в

голову порезвиться с этой... этой...

Кэтрин задохнулась, не в силах подобрать нужное

слово.

—

Однако, — хладнокровно парировал Мак-Адам,

— именно ты объявила, что будешь изменять мне при

каждой возможности. Не твои ли это слова, что все дети

243

от нашего брака будут ублюдками? Уж не думаешь ли

ты, что я позволю все, чего достиг в своей жизни,

пустить на ветер и мое имя извалять в грязи?

—

Итак, я должна стать верной и послушной

женой, спокойно взирающей на то, как мой муж

распускает перья перед любовницей.

—

Дженни мне не любовница... пока что.

—

Если это угроза, то берегитесь, милорд.

Донован шагнул к столу и поставил на него кубок,

затем медленно подошел к невесте, которая неподвижно

стояла, с вызовом встречая его взгляд: если он

рассчитывает запугать ее, то тут он ошибся. Кэтрин

была не из тех женщин, чью смелость так легко

сломить.

—

Твоя семья, твое имя, твое достоинство — вот

три вещи, Кэтрин, которые тебе дороже всего.

—

Да, поскольку всего остального ты и король нас

лишили, оставив вещи, которые ты так небрежно назвал.

—

Не заключить ли нам сделку, Кэтрин?

—

Сделку! Я однажды уже надеялась заключить с

тобой сделку, но в ответ получила лишь одни унижения.

Почему я должна поверить тебе?

—

Потому что в доме должен царить мир. И ты, и я

можем быть недовольны чем-то друг в друге, но

слишком многое поставлено на карту, чтобы позволить

этой войне продолжаться и дальше.

Кэтрин прикусила губу. Итак, они оба могут быть

недовольны

друг

другом,

сказала

она

себе.

Следовательно, и для него этот брак может оказаться

тягостным. Конечно, теперь появилась Дженни Грэй!

Девушка почувствовала, что попала в ловушку: ведь в

железных руках стоящего рядом с ней человека

244

сосредоточена громадная власть. Донован осознавал

свою силу и не сомневался, что сумеет обуздать Кэтрин;

он сжал ее плечи и почувствовал, как она окаменела.

Это его разъярило и возбудило в одно и то же время.

—

Яков хочет обвенчать нас в замковой часовне.

Она маленькая и красивая, тебе понравится. Завтра ты

отправишься туда и займешься приготовлениями. Мэгги

тебе поможет. Все будет так, как ты захочешь.

Кэтрин пыталась сохранить холодность, но его

возбуждение передалось ей. Однако нельзя было

сдаваться на милость победителю и превращать себя в

орудие чужой беспощадной воли. Девушка ощутила

дыхание грядущих в скорости дней, когда она уже будет

принадлежать Доновану, который, возможно, захочет

делить постель одновременно с другой женщиной.

—

Очень великодушно с твоей стороны и твоего

короля позволить мне самой распоряжаться нашим...

торжеством. Я сделаю все, чтобы это соответствовало

твоему положению и вкусам.

Кэтрин почувствовала, как его руки сжимаются на ее

плечах и он поворачивает ее лицом к себе. Взгляды их

встретились.

Донован наклонился, чтобы поймать ее губы, и

Кэтрин издала приглушенный вскрик протеста. Но это

был не карающий и не грубый поцелуй захватчика,

скорее он был нежным и чувственным. Мак-Адам вновь

и вновь смаковал вкус ее рта, возбуждая в девушке все

большее желание, с которым она пыталась бороться;

Донован тоже не мог оторваться от нее — он попал в