Любовная проблема (ЛП)

Эмма покачала головой, наполовину удивленная, наполовину озадаченная... озадаченная тем, что он не только помнил глупый семилетний спор, но и заботился о ней настолько, что попросил исполнить эту песню на свадьбе друга.

Музыка кантри не была популярна в Нью-Йорке — вообще — но она была более популярна в Северной Каролине, и они с Кэссиди иногда были ее поклонниками, когда было подходящее настроение.

В те времена Эмма особенно любила Кэрри Андервуд и была в восторге от одного из синглов Кэрри «I Told You So», душераздирающая баллада, которую она слушала почти постоянно.

Кэссиди, будучи самопровозглашенным кантри-пуристом, сообщил, что эта песня не является оригинальной. Эта честь принадлежит Рэнди Трэвису, который записал песню еще в восьмидесятых годах.

В результате возникла добродушная война, в которой каждый пытался переиграть другого, доказывая достоинства каждой версии.

Эмма не думала об этом много лет — она не слушала песню с тех пор, как они расстались.

Она покачала головой, прислушиваясь.

— Это идеально. Оба их голоса вместе. Лучшее от обоих.

Он снова притянул ее ближе, и она позволила ему это сделать. Его голова слегка наклонилась, и они оказались щека к щеке.

— Думаю, некоторые вещи лучше делать вместе.

Пальцы Эммы сжались на его плече при этих словах. Он говорил не о песне. По крайней мере, не только о песне.

Он говорил о людях.

Он говорил о них.

Эмма закрыла глаза и слушала песню, позволяя себе погрузиться в этот момент. Позволяя себе погрузиться в Кэссиди, его запах, его тепло и, что самое тревожное, его близость.

Она помнила это. Не только ее разум, не только ее тело, но и ее душа помнила это.

— Забавно, — сказала она, повернув голову так, что ее щека коснулась его плеча. — Сейчас эта песня подходит гораздо лучше, чем тогда.

Его щека коснулась ее волос.

— Я не уверен, что это так уж хорошо, учитывая, что песня о разбитом сердце.

— Верно, — сказала она, мечтательно вздохнув. — Но она все равно прекрасна. В какой-то меланхоличной манере.

Эмма поняла, что теперь она говорит с двойным смыслом, хотя она и не осознавала, что делает это.

Песня начала переходить в финальный припев, и Эмма почувствовала легкий приступ паники от осознания того, что танец почти закончился.

А за паникой последовала волна шока, потому что она не хотела, чтобы это заканчивалось. Не хотела желать Кэссиди спокойной ночи. Не хотела завтра возвращаться к роли вынужденных, нелепых незнакомцев.

Рука Кэссиди скользнула вверх, его ладонь ласково прошлась по ее спине, и она услышала, как участилось его дыхание. Их соединенные руки снова переместились, и его большой палец коснулся ее ладони, и она почувствовала фейерверк от простого прикосновения. И почувствовала его реакцию.

Эмма поняла, что тогда она была в опасности. Он хотел ее.

И что еще опаснее... она тоже хотела его.

Глава 21

«Plaza» была не так уж далеко от ее квартиры... при других обстоятельствах она бы пошла пешком. Но в час ночи, после того как она весь день простояла на высоких каблуках, а потом всю ночь танцевала, ее ноги никак не могли пронести ее столько кварталов.

К такси стояла очередь, и Эмма не удивилась, когда они с Кэссиди не договариваясь оказались в одной очереди.

Она также не удивилась, когда он накинул ей на плечи свой пиджак.

Не удивилась она и тому, что он забрался в такси следом за ней.

Она сказала себе, что в совместном использовании такси есть смысл. Они были соседями.

Но Эмма знала, что это не имеет ничего общего с практичностью или удобством, а все связано с тем, что произошло между ними на танцполе.

Они не разговаривали, пока ехали домой.

Они не касались друг друга, пока такси ехало на Central Park South, к тому роковому моменту, когда они будут стоять у своих парадных дверей и принимать судьбоносное решение.

Эмма рассчитывала, что резкий холодный воздух приведет ее в чувство. Рассчитывала, что неизбежные странные запахи еды, которые часто можно встретить в нью-йоркских такси, охладят ее пыл.

Но невозможно было думать ни о чем, кроме мужчины рядом с ней. Мужчине, чей пиджак пах как он. Пряно, сексуально и всецело Кэссиди.

Она слегка повернула голову под предлогом посмотреть на Центральный парк, но в основном ей хотелось просто вдыхать его запах.

Когда она повернула голову обратно, то краем глаза заметила, что он улыбается.

Он знал, что она задумала. Но Эмма не могла утруждать себя смущением. Она была слишком пьяна от шампанского, слишком хорошо себя чувствовала после того, как увидела, как ее самые дорогие друзья связали себя узами брака.

Сегодня речь шла не о сожалениях и о том, чего не произошло между Эммой и Кэссиди.

Сегодняшний вечер был посвящен романтике...

И, возможно, чему-то еще, что она не готова была назвать.

Такси остановилось возле их дома. Кэссиди заплатил за проезд и помог Эмме выйти из такси.

Когда она вложила свою руку в его, это был первый раз, когда они соприкоснулись с тех пор, как покинули танцпол, и Эмма попыталась игнорировать трепет, вызванный его прикосновением.

Он почти сразу же отпустил ее руку, и она сказала себе, что рада этому.