Любовник из фантазий

— Судя по тому, что ты не следишь за языком, ты общался с Аресом. Тише, братишка, боюсь, ты даже не знаешь значения всех слов, которые произносишь.

Юлиан в гневе схватил Эроса за ворот футболки, но, прежде чем он сделал следующее движение, женщина выбросила вперед руку, и он застыл, словно статуя.

Судя по выражению лица Юлиана, удовольствия это ему не доставило.

— Пусти меня, Психея, — прохрипел он. Грейс от удивления открыла рот. Неужели сама Психея?

— Только после того, как ты пообещаешь больше не драться. — Психея недовольно нахмурилась. — Понимаю, ваши отношения далеки от идеала, но мне физиономия Эроса нравится такой, какая есть, и я не позволю тебе уродовать его.

— Отпусти… меня… сию… минуту, — упрямо прохрипел Юлиан.

— Ладно, Психея, делай, что говорит этот тип. — Эрос покачал головой. — Он тебе не причинил вреда, но, может, это благодаря мамочке. Смотри, как бы ты сама не получила от него.

Наконец Психея опустила руку, и Юлиан с трудом перевел дыхание.

— Нечего было смеяться, Эрос. А теперь говори, где Приап.

— Да я правда понятия не имею. Последний раз, когда я слышал о нем, он жил на юге Франции.

У Грейс голова шла кругом от обилия информации. Она перевела взгляд с Психеи на Купидона. Неужели все это правда? Неужели они те самые?

И неужели они родственники Юлиану? Как это вообще возможно?

С другой стороны, Грейс понимала, что если две женщины, будучи навеселе, смогли вызвать из небытия греческого полубога, раба любви, то в этой жизни возможно все.

Внезапно Грейс поймала на себе загадочный взгляд Селены.

— А кто такой этот Приап? — спросила она у подруги.

— Фаллический бог плодородия. Изображался возбужденным членом.

— И зачем он нужен Юлиану?

Селена пожала плечами:

— Может, это он проклял нашего героя? Это было бы очень смешно, потому что Приап и Эрос братья, так что если Юлиан является братом одному, то по логике и другому тоже.

Боже, каково это, когда собственный брат проклинает тебя на веки вечные! От подобной мысли Грейс чуть не стало плохо.

— Призови его, — мрачно сказал Юлиан Эросу.

— Сам призывай. Он на меня зол.

— Зол на тебя?

Купидон кивнул.

Это было уже слишком, и Грейс решила вмешаться, чтобы по крайней мере получить ответы на некоторые вопросы.

— Простите, что я перебиваю вас, но… Что здесь происходит? Юлиан, за что ты напал на него?

Юлиан пронзил ее взглядом:

— Просто хотел получить удовольствие.

— Вот так чудеса, — произнес Купидон. — Ты меня не видел всего лишь две тысячи лет и теперь, вместо того чтобы по-братски обнять, решил разбить мне лицо? — Он медленно повернул голову к Психее: — А мама все удивляется, почему я не люблю своих родственников!

— Сегодня я не в настроении выслушивать твои шутки, Купидон, — буркнул Юлиан.

Бог любви недовольно фыркнул.

— Пожалуйста, перестань называть меня этим ужасным именем! Не выношу его. Поверить не могу, что ты его столько раз повторил, учитывая твою нелюбовь к римлянам.

Юлиан холодно улыбнулся:

— Я использую это имя потому, что знаю, как сильно ты его ненавидишь.

Купидон насупился, и Грейс подумала, что теперь уже он вот-вот набросится на Юлиана.

— Скажи, ты призвал меня только для того, чтобы измываться надо мной или для моего пребывания здесь есть причины посерьезнее?

— Честно говоря, я не думал, что ты придешь, ведь ты вообще не замечал меня последние две тысячи лет.

— Это потому, что я знал заранее — ты обязательно начнешь меня бить. — Купидон указал на свой раздувшийся нос. — Что ты и сделал.

— Ну и зачем тогда ты пришел? — холодно спросил Юлиан.

— Честно говоря, до сегодняшнего дня я полагал, что ты мертв и вместо тебя какой-то смертный взывает ко мне голосом, похожим на твой.

Грейс заметила, что лицо Юлиана стало совершенно бесстрастным, как будто насмешливые слова Купидона убили что-то внутри его.

Впрочем, на этом Купидон, похоже, выпустил пар.

— Слушай, — сказал он Юлиану, — я знаю, ты винишь меня, но в том, что случилось с Пенелопой, я не виноват. Я и понятия не имел о том, что сделает Приап, когда все выяснит.

Юлиан поморщился, его лицо вдруг скривилось. Грейс понятия не имела, кто такая эта Пенелопа, но определенно она много значила для Юлиана.

— Не имел?

— Клянусь, братишка, что это так, — мягко проговорил Купидон и бросил взгляд на Психею, словно ища поддержки. — Я никогда не желал ей зла и никогда не стал бы предавать тебя.

— Неужели ты хочешь, чтобы я тебе поверил, — фыркнул Юлиан. — Я слишком хорошо тебя знаю, дружок, знаю, как ты любишь разрушать жизни смертных.

— Но не твою, Юлиан. — Психея снова протянула вперед руку. — Не веришь ему, поверь мне. Никто не хотел, чтобы Пенелопа умерла таким образом. Твоя мать до сих пор оплакивает ее и остальных.

Взгляд Юлиана застыл.

— Как ты смеешь говорить о ней? Афродита так ревновала тебя, что сначала хотела расстроить вашу помолвку, а потом и вовсе пыталась убить, лишь бы ты не выходила замуж за Купидона. Для богини любви этой самой любви в ней слишком мало.

Психея отвела взгляд.

— Не смей говорить о ней в таком тоне, — рявкнул Купидон. — Она наша мать и заслуживает уважения от детей.

Гнев исказил лицо Юлиана.

— Не советую защищать ее.