Любовники Камиллы

Камилла не ходила этими коридорами со дня своей юности, когда она тайком исследовала весь дворец в поисках укромных местечек для свиданий с Максимом. Служебные лестницы для челяди теперь казались ей более тесными и плохо освещенными, чем в те радостные дни. К тому же здесь было очень тихо, и только ее сапоги для верховой езды громко клацали по поцарапанным деревянным полам. Стены коридоров и лестничных клеток были тут гораздо толще; так было задумано еще при строительстве дворца, чтобы высшую знать не беспокоили посторонние звуки — тарахтение тележек, развозящих еду, звяканье столовых приборов, разговоры слуг, — поэтому Камилле не следовало волноваться, но все-таки на душе у нее было тревожно.

Воздух вокруг стоял тяжелый, от запаха горения дешевых свечей у нее свербило в горле и носу.

Размышления Камиллы прервал голос Каспара:

— Терезия придет, чтобы разжечь камины в покоях, только через час. А до этого времени в этих коридорах никого нет.

— А что насчет тех коридоров, которые ведут за внешние стены? — спросила Камилла.

Даже будучи совсем юной девушкой, она никогда не убегала из дворца поздно ночью или на рассвете, поскольку за ней постоянно следил приставленный евнух Жермен.

— Вынужден признать, что тот отрезок пути более опасен, — сокрушенно покачал головой Каспар. — Иногда там можно повстречать припозднившихся стражников и придворных, возвращающихся из «Свежей розы», а также платных компаньонок и компаньонов, спешащих по домам. Однако вам не надо беспокоиться, ваша светлость, я вас защищу, если что.

Как бы хотелось Камилле иметь возможность защищать саму себя! Необходимость всегда быть настороже, постоянно оглядываться и подозревать всех и каждого раздражала ее. Почему-то это казалось ей показателем слабости и трусости, а она никогда не считала себя ни слабой, ни трусливой. Нет, не так, не надо кривить душой. Камилла устала быть трусихой. Противостоять Мишелю она так и не смогла. У нее была такая возможность, но она ею не воспользовалась. Обдумав это, Камилла поклялась, что в следующий раз не станет проявлять ненужную осмотрительность и повиновение обстоятельствам. В следующий раз она будет действовать с позиции силы.

Каспар провел свою госпожу самым коротким путем к дворцовому заднему ходу. У двери он остановился, чтобы поправить ее капюшон, но она отвела его руку и недовольно произнесла:

— Не надо меня так опекать. Я уже давно не ребенок.

Кивнув, Каспар чуть расслабил ремень на ножнах меча, висевшего на правом боку. Сначала прижался к двери ухом и чутко прислушался и только потом осторожно открыл ее.

Они еще не вышли, а в тесный коридор уже ворвался поток свежего и прохладного воздуха, наполненный густым ароматом сырой земли и свежескошенной травы. Камилла сделала глубокий вдох и с наслаждением почувствовала, как по коже побежали мурашки от ощущения свободы. У нее возникло непреодолимое желание побежать, раскинув руки, вниз по холму и уткнуться лицом в покрытые росой влажные листья темнеющих вдали кустов. Вместо этого она повела плечом, на котором по-прежнему лежала тяжелая ладонь Каспара, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить дыхание, и, прищурив глаза, стала настороженно вглядываться в темноту. Где-то в отдалении ей послышались голоса, будто какой-то мужчина отпускал непристойные шуточки, а другие реагировали на них дружным хохотом. Сколько их там? Три человека? Четыре?

Услышав отчетливое звяканье нескольких кольчуг, Камилла отпрянула от двери.

Однако Каспар снова подтолкнул ее вперед, тихо прошептав прямо в ухо:

— Не останавливайтесь, ваша светлость. Мы должны убраться отсюда раньше, чем они нас увидят.

Повинуясь направляющей руке Каспара, Камилла вышла наружу и сразу свернула налево, прячась в густой тени от высоких стен. Впереди виднелся отрезок земли, поросший травой, испещренный силуэтами спящих коров. Что это? Пастбище или крепостной ров? Так или иначе, их легко обнаружат на открытой местности, едва они начнут ее пересекать. Еще дальше возвышалась, уходя в предрассветное небо, ограждающая стена; на фоне ее белого гладкого мрамора теперь уже четко просматривались фигуры четырех стражников, подсвеченные их горящими фонарями.

— Стойте здесь очень тихо, ваша светлость, — едва слышно проговорил Каспар, вплотную прижав Камиллу к дворцовой стене, и слегка надавил на плечо, заставив присесть на корточки.

В этот момент Камилла была ему безмерно благодарна за то, что он выбрал для нее темный плащ, который был почти незаметен на фоне черного гранита.

Скинув со своего плеча баул на землю рядом с госпожой, Каспар двинулся вперед и вскоре ступил в полосу света от фонарей.