Любовники (СИ)

А потом был пожар и малышка Нанфи, спасенная этой девочкой, у которой достало мужества броситься в пламя ради чужого ребенка… И тогда он понял, что робость и беззащитность, и видимая слабость и трусость этой девочки были не больше, чем грязь и руда, что облепляют драгоценный камень. В тот миг она окончательно слилась в его сознании с Вартой.

Он стоял перед тремя женщинами, глядя поочередно в глаза каждой. Потом взял за руку Дарфейн.

-Прости меня, Фейн, – тихо произнес он, сжав натруженные пальцы женщины в своих. –Прости, и отпусти меня. Отныне Нанфи- моя признанная дочь. Я знаю, ты мечтала об этом… Я отпускаю тебя, Фейн, отпусти и ты меня.

Он вздрогнул, глядя, как растворяется в воздухе женская фигурка. Повеяло ароматом мёда и молока. Торин подошел к Варте, до боли, до слез прекрасной Варте, стоявшей так же молча. Юные нежные черты, нежнейший пушок, тронувший нижнюю челюсть- одно из немногого, что могло помочь отличить её от её дочери.

Варта… он опустился на колени, прижав её маленькие руки к губам, не пытаясь унять слез. –Что я могу тебе сказать, какими словами вымолить твое прощение? Ты любила меня и подарила мне больше, чем могла подарить любая женщина. Ты была бы лучшей королевой, какую только можно помыслить рядом с собой…

Он коснулся поочередно сначала правой её руки, потом левой.

Но здесь и сейчас я должен признаться и признать перед тобой и самим собой… Торин замолчал, пытаясь найти в себе мужество заглянуть в глаза некогда преданной им девушки. –Я восхищался твоей красотой вначале, был очарован тобой… увы, это не удержало меня от поступка, за который я не раз проклял себя. Ты была неустрашима и благородна, благороднее всех, кого я встречал до того мига… ты спасла мне жизнь, маленькая Варта. И поплатилась за это… Прости меня, Варта, хотя и знаю я, что подобное не прощается…

Он поднялся, глядя в спокойное, без кровинки, лицо былой возлюбленной.

Тем тяжелее мне признать, что я не люблю тебя, тихо, с болью произнес он. –Я восхищаюсь тобой, боготворю тебя, мне совестно за то, что я причинил тебе столько зла… прости меня, Варта… прости меня, если найдешь в своем сердце достаточно доброты и света для этого… прости и отпусти меня…

Она подняла голову, глядя на него грустными глазами.

Не держи меня… прошелестело в траве. –Отпусти… мой Торин…

Он вздрогнул, когда маленькая ручка коснулась его лица. В следующий миг никого уже не было на лугу кроме него и последней фигурки. Фал сидела в траве, уронив голову на грудь, ветер едва шевелил её пышные рыжие кудри. Торин смотрел на её поникшую фигурку. Что он мог сказать?

-Ты пришла в мой дом как наложница моих племянников, – тихо произнес он, наконец собравшись с силами. –Ты разрушила мир, что царил меж нами. Ты отдавалась всякому, кто желал тебя. Ты была жалкой и омерзительной в своей покорности судьбе… Я не мог понять, почему меня так тянет к тебе. Твое лицо казалось мне дикой насмешкой над красотой и чистотой другой женщины…

Он покачал головой, чувствуя, как кипит в груди, рождается ураган. Ему больше всего на свете хотелось сейчас броситься в бой, с любым противником, с кем угодно! Потому что любая самая страшная битва, даже пытки и смерть были лучше того, что предстояло ему сейчас.

Я не знаю, как так случилось, что я стал думать о тебе! тихим отчаянным стоном выдохнул он. –Я не мог понять… не мог… пока не увидел тебя, горящую, подающую мне из окна дома мое собственное дитя. В тот миг я признал в моем сердце, что ненависть может стать любовью…

Он покачал головой, словно удивляясь самому себе, что говорит это.

-В тот миг я понял, что ты куда сильнее меня. Потому что твоя слабость была чем-то наносным. Но внутри был стержень из крепчайшего и чистейшего алмаза. Да, я стыдился тебя, стыдился покорной жалкой шлюхи, червем вползшей в мой дом. А теперь я не знаю, как мне просить тебя о прощении. Потому что несмотря ни на что ты самая смелая, самая отважная и сильная женщина, какую доводилось мне встречать.

Он положил руки ей на плечи, коснувшись лбом её лба, замерев так на мгновение.

-Останься со мной, Фал… я прошу…

Он вздрогнул, поняв, что лежит на застланной сукном скамье у алтаря. Что-то давило его правую руку. Чуть повернув голову, он вздрогнул, чувствуя, как сжимается сердце.

-Фал…

Она продолжала лежать неподвижно, не реагируя на его слова. Он коснулся её губ, дыхание едва теплилось. Сев на скамье, он бережно поднял девушку на руки.

Фал… очнись, девочка… мучительно прошептал он, уткнувшись лицом в пушистые волосы. –Вернись ко мне…

-Дядя!

-Торин!

Ори и Фили дружно шагнули к нему, глядя с радостью и надеждой.

-Нужно тепло, – резко, отрывисто произнес Торин, укутывая легонькое девичье тело в серебристую ткань. –Она ледяная вся.