Любовница

У меня вошло в привычку каждый вечер отправлять Ральфу сообщения. После пары бокалов вина душевная боль, терзавшая меня, становилась невыносимой, а сообщения — все более бессвязными. Я умоляла. Унижалась. И ненавидела его за то, что он заставил меня унижаться. Мое воображение рисовало их вместе: его немолодое уже тело и ее незрелое, с юной белой кожей, упругой грудью и длинными ногами. Картинка была непристойной.

Я изводила себя. Он не мог так поступить. Оставь он меня ради другой женщины, другого взрослого человека, этой боли уже было бы достаточно. Но такую его безумную выходку нельзя было назвать любовью — только преступлением.

Я отправляла ему самые разные послания. Сердитые. Угрожающие. Умоляющие. Большинство из них поздно ночью, в отчаянии и наполненном любовью прощении.

Пожалуйста. Я люблю тебя. Я сделаю все что угодно. Ответь мне. Приходи, надо увидеться. Нам нужно поговорить. Умоляю…

Бесконечный круг брани и уговоров. Сообщение за сообщением, и все впустую. Интересно, он еще пользуется своим телефоном Ромео или выбросил его? Или купил новый, специально для нее? Для Меган. И каким именем он называет ее? Тоже Джульетта?

Его молчание мучило меня.

В более-менее сносном состоянии меня поддерживали лишь прописанные таблетки. Я основательно запаслась ими, сразу попросив второй рецепт, и рассовала везде, чтобы они всегда были под рукой: в сумочке, машине, шкафчике в ванной, на прикроватной тумбочке.

Я не делала глупостей и никогда не принимала больше двух таблеток за раз. Инструкция к ним предупреждала о серьезных последствиях. Но я нуждалась в этих таблетках. Только они давали мне возможность хоть немного поспать ночью.

Глава 34

Середина февраля. Половина семестра. Неделя вдали от школы.

Я уже знала, что Ральф с семьей уезжает в отпуск в Португалию. Хелен, со своей педантичностью библиотекаря, забронировала гостиницу и билеты как минимум за год. Я боялась этого путешествия с осени, когда мы с Ральфом только начали встречаться; знала наверняка, что буду чувствовать себя покинутой. Воображения мне не занимать. Вот они все втроем ужинают при свечах, распивают бутылку вина, разыгрывают счастливую семью перед Анной. Хотя я и понимала, что их брак исчерпал себя, мысль о разлуке, как и картинки чужого «счастья», причиняли мне боль.

А теперь я почти радовалась. Если он на неделю уехал от меня, то и от нее, от этой Меган, тоже. Ну хотя бы так!

Всю неделю я провела дома, читала, подолгу гуляла в парке, стараясь не думать о том, что произошло, — не думать о Ральфе.

В парке то тут, то там желтыми маячками неожиданно вспыхивали нарциссы. Скоро раскроются липкие пахучие почки. Солнце, все еще слабое, искушало после долгой зимней спячки выходить из дома на свежий воздух. Не только меня. Закутанные в пальто и шарфы пожилые пары отдыхали на скамейках, наблюдая за плавным течением реки. Мамочки подбадривали своих малышей вылезать из колясок и побегать по молодой травке. Детки падали, пачкали свои комбинезончики и радовались своим открытиям.

Однажды, уставшая после прогулки, я возвращалась домой, обдумывая на ходу, чем бы еще заняться, чтобы заполнить последние дни перед возвращением в школу. И тут я увидела Меган. Сойдя с дорожки, я спряталась за кустом, чтобы незаметно понаблюдать за ней.

Меган сидела на траве в компании ребят ее возраста. Земля была холодной, но они расстелили непромокаемые коврики, поверх которых набросали куртки и толстовки. С полдюжины парней и девушек. В руках многие держали жестяные банки с напитками. Безалкогольными или нет, я не могла разглядеть. Все беззаботно болтали и смеялись. Рядом валялись раскрытые учебники — компания обманывала себя, что пришла сюда позаниматься.

Меган сидела босиком, изящно скрестив ноги. Ее белокурая стрижка боб взлетала, когда она со смехом поворачивалась то к одному, то к другому приятелю. На ней были топ на бретельках, слишком облегающий, — этой весной такие уже неактуальны, и потертые джинсы. Она не выглядела школьницей — скорее молодой женщиной, готовой к независимой взрослой жизни.

При виде ее, такой юной, беззаботной и уверенной, я задрожала от волнения, не зная, как поступить. Мне трудно было отвести от нее взгляд. Дело не только в ее молодости. Я тоже когда-то была молодой, но не такой, как она. У меня никогда не получалось так легко общаться с окружающими, быть такой естественной и… милой. Я не могла пройти мимо них, просто не могла, но и повернуть в поисках обходного пути, который выведет меня на аллею выше, я тоже была не готова.

Я все еще стояла за кустом, когда она вскочила, сунула ноги в кроссовки и, схватив сумку, побежала вместе с подругой по тропинке в мою сторону. Я замерла на месте. Теперь она точно заметит меня. И в каком бы направлении я ни пошла, она поймет, что я пряталась здесь.