Любовница Черного Дракона (СИ)

Палату озаряло золотистое свечение лечебных артефактов. Они едва слышно жужжали, отчего невольно казалось, что под потолком летает одинокая пчела. Натаниэль положил букет на прикроватную тумбочку и придвинул стул.

Нарцисса по-прежнему крепко спала, погруженная в лечебный сон. Болезненная бледность никуда не исчезла, но восковая мертвенность ушла, и на мгновение Дрейк почувствовал, что ему стало легче дышать.

Натаниэль осторожно взял ее за руку и прижал ладонь к губам. Жизнь возвращалась к ней. Очень медленно, но возвращалась. Чувствуя тепло ее пальцев в своей ладони, Дрейк чувствовал, как на глазах наворачиваются слезы счастья. Сердце затопило волной нежности, и он тотчас устыдился ее, будто совершил что-то противозаконное.

Ему следовало оставаться сильным, а не размякать, подобно сливочному маслу, оставленному на солнце. Но здесь и сейчас, в этом безмолвии, наполненном лишь едва различимом гудением артефактов и больничным запахом, эта невысказанная нежность казалась самой естественной, самой правильной. Натаниэлю снова подумалось, что есть некая злая ирония в том, что только беда способна обнажить чувства, глубоко запрятанные в самых потаенных уголках души.

За спиной послышалось, как сестра милосердия деликатно кашлянула, давая понять — время истекло. Он медленно обернулся — женщина стояла возле двери, многозначительно указав взглядом на карманные часы, которая демонстративно держала за цепочку.

Натаниэль понимающе кивнул и, поднявшись, склонился над лицом Нарциссы.

— Я скоро вернусь, — тихонько проговорил он, так, будто она могла его услышать. — Обещаю.

Мрачное безмолвие северного крыла нарушил шорох чужих размеренных шагов. Краснолицый охранник встрепенулся за столом и поднял на визитера покрасневшие недовольные глаза.

— Время для посещений давно прошло, — проворчал он, бросив быстрый взгляд на карманные часы. — Приходите днем.

Однако посетителя, казалось, не смущало ни присутствие охранника, ни тот факт, что время приближалось к полуночи.

— Боюсь, дело не терпит отлагательств, — негромко отозвался он, и во вкрадчивом голосе звякнули металлические нотки. — Я здесь по поручению ее величества, королевы Виттории.

На стол легла бумага с легкой витиеватой подписью и синей гербовой печатью королевского дома Нортширов. Охранник с подозрением покосился на странного гостя — седого с пронзительными серыми глазами и надменной улыбкой человека, обладающего неоспоримым авторитетом. В руках он держал букет желтых цветов. Именно этот букет приковал к себе внимание — что-то в нем было неправильное, нелогичное. Заявись визитер днем, и охранник решил бы, что это тайный воздыхатель принес цветы госпоже Ливингстон.

Охранник перевел взгляд на бумагу и еще больше нахмурился.

— У меня распоряжение не пропускать вас, господин барон.

— Да что ж такое, — устало вздохнул де Виньи, возвел глаза к потолку и незаметно сжал шарик артефакта в кармане сюртука.

Охранник смешно выпучил глаза и упал лицом в стол. Барон поморщился — в густой тишине глухой стук головы о столешницу показался чересчур громким. Не хватало, чтобы в коридоре появилась еще какая-нибудь сестра милосердия или дежурный лекарь. Не то, чтобы это помешало планам, но существенно задержало бы его.

— Поспи чуток, — де Виньи панибратски похлопал по плечу бессознательного охранника и спокойно вошел в палату.

Лечебные артефакты тихонько жужжали в палате, отбрасывая золотистые мазки на кирпичные стены из песчаника и бледное лицо Нарциссы. Эжен покрутил головой, осматривая обстановку и разочарованно цокнул. Он ожидал, что в палате будет дежурить сестра милосердия. Однако, похоже местный персонал решил пренебречь своими обязательствами. Что ж, это оказалось только на руку.

— А ведь я предупреждал тебя, девочка, — артефактор положил нарциссы на прикроватную тумбочку. — Играть с драконом весьма опасно.

Он взял ее за руку и провел большим пальцем по запястью. Магическое поле ведьмы тотчас отреагировало на того, кого считало врагом. Подушечку пальца обожгло так, словно де Виньи сдуру сунул руку в кипяток.

Зашипев, он отдернул руку и ухмыльнулся. Даже находясь в бессознательном состоянии упрямая девица не подпускала его к себе. В этом был своеобразный вызов, и де Виньи почувствовал нечто похожее на острое удовольствие.

Он вытащил из кармана перочинный ножик и аккуратно надрезал кожу на ладони Нарциссы. Защитная магия взбунтовалась, и проступившие алые капли тотчас исчезли в серебристом облачке.

— Как интересно, — задумчиво прошептал де Виньи и положил на ладонь ведьмы черный камешек алмаза.

Воздух наполнился едва слышным треском, и алмаз разлетелся на мелкие кусочки. Рассерженная чужим вмешательством магия с ворчливым шипением сплела плотный серебристый кокон вокруг Нарциссы. Только возле и груди, где покоился серебряный медальон, едва угадывался магический слой.