Любовница Черного Дракона (СИ)

Вечер закрадывался в кабинет, где спорили пыточных дел мастер и хозяин Драконьего Чертога. В углах собиралась густеющая тьма, и шарики настенных артефактов расплескивали медовые отсветы на предметы мебели.

— Зря ты отпустил стерву, — на лице Рудольфа отразилась смесь непонимания и досады. Он по-свойски вытянут ноги на диване и шумно отхлебнул коньяк. — Надо было ее дожать.

— Аннабель ничего не сказала бы, — парировал Натаниэль. Лорд Валлори отошел от окна, опустился в глубокое кресло и задумчиво возвел глаза к потолку. — Леди Блекхарт скорее даст себя порвать на лоскуты, чем признается, что ее покровителем является де Виньи. Слишком уж она его боится.

— И правильно делает. Это же насколько нужно быть глупой, чтобы идти на поводу у этого засранца. Как будто не понимает, что де Виньи уберет ее, как только она перестанет быть нужной.

— Ты недооцениваешь леди Блекхарт. Она может быть опрометчивой, но далеко не дура.

Шанс скривился так, будто у него желудок свело.

— Скажи-ка, малыш Тили, это ты так решил из-за ее любовных умений?

Дрейку вдруг подумалось, что у гнома есть потрясающее свойство — одной фразой вызвать волну глухого раздражения. В этом они были похожи с Нарциссой. Неудивительно, что эти двое спелись.

— Предполагаю, Аннабель не захочет закончить свои дни где-нибудь в сточной канаве…

Дверь с грохотом распахнулась.

От неожиданности Рудольф едва не расплескал коньяк, внезапно выпрямившись. Казалось, еще секунда, — и гном бросится на гостя, столь бесцеремонно ворвавшегося в кабинет.

Пальцы Натаниэля инстинктивно принялись плести магическую сеть.

— Вот вы где! — на пороге, почти закрывая собой весь дверной проем стояла необычайно высокая женщина таких форм, что Дрейк невольно сравнил ее с королевским фрегатом. И судя по выражению раскрасневшегося лица этот фрегат собирался атаковать.

За широкой спиной маячила фигура растерянного Стивена, который казался тростинкой на фоне гостьи. Женщина пересекла кабинет решительным шагом полководца и тяжело оперлась руками на столешницу и угрожающе подалась вперед.

— Я требую объяснений, лорд Валлори!

Натаниэль устало подумал, что если бы стихийным бедствиям давали имена, то сильнейший ураган, когда-либо потрясавший Велирию, назвали бы в честь гостьи. А еще от нее тянул тонкий флер, заставляющий пробегать под кожей неприятные искорки. Ведьма. Самая настоящая, закоренелая ведьма.

— Присядьте, — мягко проговорил он, чуть улыбнувшись. В драконьих глазах промелькнул предупредительный огонек, не обещающий ничего хорошего. — Пожалуйста.

Это немного остудило пыл женщины. Она, недовольно поджав губы, опустилась в предложенное ей кресло с изяществом, столь удивительным для такого массивного тела. Несколько секунды она молчаливо взирала на Дрейка с тем пристальным вниманием, с которым прощупывают незнакомого человека. Но, видимо, сочтя Натаниэля достойным противником, решила сменить тактику. Глубоко выдохнув, она взяла себя в руки и открыла было рот, как ее опередил Рудольф.

— Узнаю эту работу. Это же симальский шелк, верно?

гном соскочил с дивана и плавно приблизился к женщине. Он скользнул по платью оценивающим взглядом, в котором проскользнули восторженный огонек. Натаниэль едва удержался, чтобы не возвести глаза к потолку и сжать переносицу пальцами — Шанс как всегда был в своем репертуаре.

Женщина нахмурилась.

— Совершенно верно, — недоверчиво подтвердила она.

— Дайте-ка догадаюсь, — продолжал Шанс, проведя осторожно пальцем по вороту платья. — Сочетание уточненного вкуса, стиля и изящества. “Для красоты достаточно только одной детали — достоинства. А все остальное сделает симальский шелк и…

— …капелька тонкого парфюма”, - казалось, женщина перестала дышать. Она завороженно следила за гномом, и на ее лице появилось такое трогательное выражение, будто она готова вот-вот расплакаться от детского восторга.

— Вы бесподобны, мадам Пинкертон! — гном с восторженным придыханием коснулся губами длинных пальцев, унизанных тонкими кольцами и сжал ее руку в своих ладонях. — Ваш талант — это поистине настоящий дар богов! Я до глубины души восхищен вами.

Дрейк непроизвольно прикрыл ладонью рот и стиснул челюсть, чтобы не захохотать в голос. Сцена получалась гротескная до комичной абсурдности.

Мадам Пинкертон залилась краской, будто школьница, уличенная за любовным романом. Потом прикрыла глаза и тряхнула головой.

— Я должна попросить прощение у вас за свое поведение, — она смущенно кашлянула и наконец посмотрела на Натаниэля. — Я получила ваше письмо. И да, оно меня очень и очень расстроило. Я бы хотела узнать, каково сейчас состояние госпожи Ливингстон.

— Я обязательно расскажу, — отозвался Дрейк. — Но ответьте, пожалуйста, на один вопрос. Вы передавали письма Нарциссы леди Блекхарт?

— Нет. Но я знаю, кто их передал.