Любовница Фрейда

– Марта, неужели есть какой-то смысл в том, – сказал Зигмунд с расстановкой, в голосе звучало презрение и высокомерие, – что столь подробное предсказание такого события, как смертельное отравление раками, можно составить, исходя из даты рождения человека?

– Насколько я понимаю, она очень точна!

– Как можно предсказывать будущее по дате рождения? Эти люди ничем не отличаются от обыкновенной цыганки-гадалки.

Марта замолчала и принялась растирать капусту в пюре. Она отказалась от супа из бычьих хвостов, отодвинула жаркое, и теперь ей казалось, будто рука совсем онемела.

– А известно ли тебе, Зигмунд, – мягко вставила Минна, – что в шестнадцатом веке и Галилей, и Нострадамус были практикующими астрологами? И астрология – одно из древнейших учений, сам Платон к нему прибегал. Должна признать, она пошла на убыль, когда Галилей взял в руки телескоп, но даже после этого… – она запнулась, глядя на Марту, – в те времена невозможно было отличить астрологию от астрономии.

– В те времена – да, вероятно. Но с тех пор прошло несколько веков.

– Никто ничего определенного об этом не знает. И ты не можешь знать наверняка. У астрологии множество известных последователей. Август, Константин, понтифики, герои войн… и даже врачи.

– Но я не один из них.

– Марта права…

– О, не беспокойся… Это не имеет значения… – сказала сестра, осторожно отодвигая тарелку.

– Вот именно, – кивнул Фрейд.

– Марта в этом не одинока. Раньше я увлекалась идеями современного французского поэта Жана Луи из Крагенхофа, а он был помешан на астрологии. Это краеугольный камень его литературной карьеры. В своем известном трактате Discours de Sortie он утверждает, что это чистейшая из наук и единственный способ постичь тайны времени и души.

– Тайны времени и души? – повторил Фрейд, отодвинувшись на стуле и изучающе глядя на нее. Он положил ногу на ногу и не торопился выходить из-за стола.

Минну беспокоило, что Фрейд безукоризненно опрятен: отутюженный костюм, накрахмаленная сорочка, аккуратно подстриженная бородка, а у сестры такой неухоженный вид. Марта сменила капот на дневной костюм, но выглядела так, словно забыла причесаться и привести в порядок лицо.

– Да, сопоставляя таблицы рождения и движения планет.

– Я смутно припоминаю имя Жан Луи, – сказал он, улыбнувшись, – не тот ли это Жан Луи, который покончил с собой в прелестном марсельском отельчике?

– Да.

– А напомни-ка мне, к какому стилю он относится?

– Его обычно классифицируют как ученика Расина и Декарта, – ответила она, просияв.

– Расина и Декарта, – эхом отозвалась Марта, теперь уже более уверенная, что Минна на ее стороне.

– Ах, да! – воскликнул Фрейд, пригвоздив Минну взглядом, словно она сочла, будто он только вчера родился.

Он извинился, встал и, проходя мимо Минны, наклонился так близко, что она почувствовала мускусный винный и сигарный аромат его дыхания.

– В следующий раз, – прошептал Фрейд, – выбери своему воображаемому поэту более оригинальное имя, чем имя парикмахера-француза из цирюльни на углу.

Когда он вышел из комнаты, на лице ее появилась неуверенная, никому не предназначенная улыбка.

Глава 11

В тот вечер после ужина Минна стояла у зеркала и вынимала шпильки из волос, когда Марта тихонько постучалась в дверь.

– Можно я войду? – спросила она.

Сестра была в халате и сжимала полный до краев стакан с раствором питьевой соды в трясущейся руке – стоило слегка подтолкнуть, и она расплескала бы содержимое стакана.

– Что случилось? – спросила Минна, заметив у сестры между бровей напряженную складку.

– Мне нехорошо, и голова кружится. Ты не могла бы отнести Зигмунду его ужин? Все готово – надо только взять поднос в кухне на столе возле буфета.

– Ох, Марта, может, пусть лучше горничная отнесет? Мне не хотелось бы именно теперь идти вниз, – произнесла Минна, изнемогая от усталости и мечтая о том, чтобы поскорее лечь.

– Она отпросилась пораньше – какие-то семейные неурядицы. Если честно, мне кажется, будто дети ее измотали. И она всегда терпеть не могла работать в выходные. Но ты же пока одета, в отличие от меня, просто отнеси поднос и оставь у письменного стола.

Минна вздохнула вслед уходящей Марте, побрела в ванную, посмотрела в зеркало на красные ободки вокруг глаз и попыталась обуздать рассыпавшиеся в беспорядке кудрявые пряди. Надо же было Марте попросить ее пойти к Фрейду именно нынешним вечером, когда она очень устала. Минна спустилась вниз, и, подходя к его кабинету, почувствовала невыносимый смрад. В коридоре воняло кислятиной, залежавшимися сигарами, и, как обычно, в воздухе висело ядовитое облако дыма. Она нерешительно постучала в дверь, удерживая поднос одной рукой.

– Войдите!