Любовница Магната

С другой стороны, кто сказал, что Пахомов переживает за здоровье отца? Вера уже сомневается в том, что этот мужчина способен на проявление каких-либо эмоций. Ведь отец Веры для Пахомова всего лишь друг и партнер по бизнесу, даже не кровный родственник.

— Посещения разрешены? — тем временем интересуется Платон.

— Да, конечно. Однако любые волнения исключены. Никакого негатива или плохих новостей, — кивает врач. — Я провожу вас в палату.

Вера послушно встает из кресла. Хорошо, что Пахомов придерживает ее за локоть. Ноги немного ватные. Девушка взволнована, ведь она давно не разговаривала отцом вот так, вживую. А сейчас боится увидеть в таком состоянии, на больничной койке.

Веру и Платона провожают на тринадцатый этаж. Девушка невольно ежится от такого несчастливого числа. Шустер не суеверна, просто эта неизвестность слегка пугает. Еще и цифра эта чертова!

Врач распахивает двери частной палаты.

— Степан Мирославович! А я к тебе привел гостей! — сообщает доктор и пропускает Веру и Пахомова вперед.

— Жду вас с самого утра! — улыбается отец.

Вера торопливо подлетает к родителю, обнимает, прижимается щекой к хлопковой рубашке.

— Папочка! — выдыхает девушка.

— Как же я рад, что ты приехала, доченька, — слышит Вера голос отца.

— Разве могло быть иначе? — улыбается Вера. — Как ты? Как твое самочувствие?

— Да что со мной станет? — машет рукой папа, однако Вера замечает, как сильно изменился он с их последней встречи вживую. — Расскажи лучше, как ты? Как долетела? Изменилась так, не узнать просто! Красавицей стала. Платон, подтверди!

Вера украдкой оглядывается на Пахомова. Мужчина, расстегнув пиджак, занимает место у окна. Вновь игнорирует стул, кресло, диван. Не сидится ему, елки-палки! Веру это немного раздражает, потому что кажется, будто Пахомов смотрит на нее свысока.

Впрочем, не кажется. Так оно и есть.

Убрав руки в карманы брюк, Пахомов стоит почти неподвижно. Своей высокой и широкоплечей фигурой он закрывает почти весь оконный проем. Наверное, по этой причине, из-за недостатка света в палате Вере кажется, будто взгляд у Платона точной такой же, как и тогда, в машине. Либо это просто причудливая игра воображения Веры. Но что-то в глазах Пахомова заставляет ее отвернуться и трусливо спрятать лицо на груди у отца.

— Подтверждаю, — произносит Пахомов.

Хорошо, что Вера не смотрит на Платона. Ей достаточно и его голоса, чтобы смутиться. До сих пор не верится, что Пахомов ее поцеловал.

Вера украдкой переводит дыхание. Не время сейчас думать о том, что произошло в машине. А особенно — о мотивах Пахомова. О причинах, по которым он полез к ней целоваться.

— Папа, когда тебя выпишут? — Вера поправляет плед, которым укрыт отец. В палате не холодно, но отец почему-то укутан, будто его знобит.

— Вредный докторишка настаивает, чтобы я здесь торчал как можно дольше, — кривится отец.

— Ты мне, Степа, потом еще спасибо скажешь, — отзывается врач и демонстративно смотрит на часы. — К сожалению, через двадцать минут у нас по графику лечебные процедуры. Потому, дорогие мои, время ограничено. Мне нужно сделать телефонный звонок, а после я провожу вас к выходу.

— Но мы ведь только пришли! — невольно возмущается Вера, когда Зигун выходит из палаты.

— Не спорь с ним, дочка, — утешает отец, обнимая Веру, — это бесполезно.

— Возможно, стоит рассмотреть другие варианты? Есть не менее достойные учреждения и специалисты, — вмешивается Пахомов. — Уверен, независимое заключение не повредит.

— Что ты, Платоша! — посмеивается папа. — Лучше этого старого брюзги не найти кардиолога.

— Привлечем зарубежных специалистов, — не сдается Пахомов.

— Я доверяю Кирюхе. Он многих безнадежных пациентов поставил на ноги, — возражает отец. — Ладно, ребята, завтра буду вас ждать. На сегодня у меня каждая минута расписана. Клизмы, прочие процедуры.

— Папа! — фыркает Вера, а ведь уходить не хочется.

Шустер очень скучает без отца. Нет, с мамой у нее очень хорошие отношения. Но и отца ей не хватает.

— Я очень скучаю, — негромко говорит Вера, — выздоравливай скорее!

— Постараюсь, — обещает папа, жмет руку Пахомову.

Вере кажется, что между мужчинами, отцом и Платоном, возникает заминка. Слишком долгим выходит рукопожатие, будто отец, без слов, что-то говорит Пахомову.

— Не волнуйся, Степан, не съем я твою принцессу, — Вера слышит усмешку. Даже не глядя на отцовского друга, чувствует его взгляд на своем затылке. — До завтра.

Пахомов первым выходит из палаты. Вера задерживается, чтобы попрощаться с отцом.

— Платон привезет тебя ко мне завтра, — обещает папа, — не расстраивайся так, дочка.

— Я и сама могу приехать. Пораньше, чтобы подольше побыть с тобой, — предлагает Вера.

— Нет, Зигун обязательно тебя выгонит. У него все строго, — качает головой папа. — А привезет Пахомов. Не сломается.

— Пап, а может не нужно? И жить я хотела бы дома, а не у Платона, — возражает Вера.

— Мне так будет спокойнее, — категорично заявляет отец и крепко обнимает Веру на прощание, — все, беги. Вот выпишут меня, будем болтать без перерыва. Ты главное не волнуйся.