Любовница на заказ

— Он убедил меня, что я их заработала за помощь с валирийцами.

— Как это?

— Я переводила. Это мой родной язык.

— Да, я слышала твой акцент. Ваш язык совершенно не похож на наш. Ты не против, я приведу себя в порядок?

— Я не тороплюсь, — согласилась я. — А как называется ваш язык? Я слышала, как повелитель говорил на нем, совсем немного, но ничего не поняла.

— Если ваш язык похож на бульканье деревянных бочек, погруженных в воду, то наш на шипение, — говорила она, прочесывая темные волосы щетинистой щеткой. — Инсупулат. Это старый язык, на нем почти не говорят, но каждый уважающий себя шайсар помнит его.

— А вы научите меня?

— А зачем тебе?

— Хочу знать, говорит ли повелитель со мной, или просто шипит от недовольства.

Исшин рассмеялась, и отложив щетку, повернулась ко мне, согласно кивая:

— Уговорила. Твоя причина весома. Но предупреждаю — легко не будет.

— Если хотите, я могла бы обучить вас валирийскому. Это всегда помогает на рынках в торговле с ними. Скажите «качем» и получите скидку.

— Что это значит?

Глаза шайсары загорелись любопытством, и я облегченно улыбнулась.

— «Дай скидку», — объяснила я, и улыбнулась шире, глядя на то, как заливисто смеется шайсара, запрокинув голову наверх.

— Ты потрясающе прямолинейна. Что ж, я готова, пойдем? Думаю, торговля начнется с минуты на минуту, и чтобы купить все самое лучшее, нужно приходить первыми. Это мой тебе торговый секрет, — подмигнула она, и направилась к выходу.

Следуя за Исшин по коридорам дворца, я поняла, что она повела меня по другому пути, и мы слишком быстро вышли на площадь перед дворцом, чуть ли ни с черного входа для слуг.

Ярмарка была уже почти готова, и приезжие гости заканчивали последние приготовления, чтобы встретить шайсаров во всеоружии. Цветные, как я представляла, шатры стояли полукругом, музыканты уже начинали играть на инструментах, а ремесленники заканчивали выкладывать товар.

— Смотри! Какие красивые! — Исшин сорвалась с места и бросилась к прилавку с тканями, и мне ничего не оставалось, как последовать за ней. — Какой шелк! Просто чудо!

— Берите, дорогая госпожа! — распинался торговец, опустив глаза в пол. — Я для вас еще много шелка найду, на продажу всего пару отрезов, но для вас еще пару раздобуду!

— Покажи, — повелительно сказала Исшин, и мужчина торопливо нырнул под прилавок, вынимая свертки с нежно-голубым, ало-розовым и черным с золотыми оттисками шелком.

Черный просто врезался мне в голову! Такой потрясающий!

Потрогав пальцами ткань, я поймала на себе лукавый взгляд своей спутницы, которая поспешила меня заверить:

— Ты бери, бери! Не стесняйся. Наши швеи сошьют тебе платье, если объяснишь, чего ты хочешь.

— Правда?

— Ну конечно!

— Можно мне обрез этого?

— Три лира, госпожа.

Ахнув от стоимости ткани, я собралась, и решила не скупиться. Все равно мне некуда тратить эти деньги, что выдал повелитель, так хоть куплю что-то стоящее.

— Пойдем, посмотрим украшения! — едва дав время на то, чтобы торговец сложил мой товар, Исшин потащила меня к следующему прилавку, бросаясь рассматривать бусы и серьги с браслетами. — Ох, смотри какой гранат…

Померив браслет с ярко-багровым камнем, шайсара покрутила запястьем, играя с солнечными бликами. Он действительно ей шел, и я поспешила высказать свое мнение.

— Думаешь? Может к нему серьги подобрать?

— Можно. Думаю, вот эти отлично подойдут, — указав пальцем на две гранатовые капли в серебряной огранке, я подала их шайсаре, поспешившей примерить и покрутиться перед предоставленным зеркалом черноволосого торговца.

— Красиво, госпожа! Страсть, как красиво! — запел он, выдав свой валирийский акцент, и мы с госпожой обе насторожились, коварно улыбаясь, и подступая к опешившей жертве.

— Сколько ты хочешь за этот комплект? — спросила Исшин, глядя прямо в опущенный лоб мужчины.

— Тридцать лир, госпожа, — не понимая такого яркого интереса к себе, ответил он.

— Тридцать много, — промурлыкала шайсара, игриво выставив руки на его прилавок и приковывая взгляд с сочному декольте, на которое он все же взглянул, хоть и украдкой. — Отдай за двадцать, качем, качем.

Услышав родной язык, валириец вздрогнул и бегло пробежался взглядом по нашим лицам, пытаясь понять, кто науськал эту покупательницу.

— Качем асарли, — попросила я. — Аш ман ичен, арерти.

Услышав чистую родную речь, торговец расплылся в улыбке и отложив зеркало, всплеснул руками:

— Гороти! Городи, араса! Инспер кароти ин мар ша!

— Что он говорит? — потеряв суть, спросила женщина.

— Что готов отдать его за десять, для такой прекрасной женщины, как вы, — перевела я. — За один ваш взгляд, он готов отдать сердце своей работы.

Вторя моим словам, шустрый торгаш порывшись под прилавком, поставил перед Исшин шкатулку, в которой лежал потрясающий алый кулон, в виде объемного сердца с серебряными лианами вокруг, что смотрелись словно живые, такой тонкой была работа.

— Примерьте, госпожа, — поклонившись, попросил он. — Только для вас я хранил это украшение.

Довольная Исшин, приложила к своему декольте кулон и вновь взглянула в предоставленное зеркало.

— Как тебе?

— Думаю, что лучше просто нельзя.