Любовница o

Я не ответила. Думала о предстоящей жизни в бегах, о том, что нам придется притворяться другими людьми. Будет нелегко, но он пообещал, что это стоит того. Это наш шанс начать все заново. Отныне в его жизни будет только одна женщина. Вернее, две, если считать Анну.

– Я везде платила наличными, как ты и велел. И привезла с собой несколько тысяч.

– Хорошо. А то у меня почти закончились деньги. – Он кивнул. – Нам много не понадобится. Здесь все довольно дешево.

Я попыталась улыбнуться в ответ. Представила, как иду по улице вместе с Анной и постоянно поглядываю в витрины магазинов, проверяя, не идет ли кто за нами. Подпрыгиваю каждый раз, когда слышу шаги. Жизнь в постоянном страхе, что нас выследят, что в любой момент в дверь постучит полиция. Я все еще не верила до конца, что смогу так жить. Жить во лжи.

– Я был хорош, а? – Он усмехнулся. – Чуть шею не сломал, когда в темноте полетел вниз по ступенькам. Надо отдать мне должное. Звуковые эффекты были потрясающими. Я заслуживаю «Оскара».

– У меня душа ушла в пятки, когда мы плыли обратно, подхватила я. – Ты ухватился за веревку, а я думала, вдруг отвяжется…

– Вода была ледяная. – Он поморщился.

На меня нахлынули воспоминания. Как только он придумал свой безумный план, его уже было не остановить.

«Неужели ты не понимаешь? – повторял он. – Это же отличный план. Мы избавимся от этой бешеной сучки, а как только страховщики выплатят деньги, еще и разбогатеем. Можно начать все сначала. С чистого листа».

– И с Лорой Диксон мы не просчитались. Она купилась на все. Правда поверила, что убила меня.

Бедняжка мисс Диксон… Я чувствовала, насколько она неуравновешенна, как ее встревоженный взгляд ищет меня каждый раз, когда я появлялась в школе, когда сидела в школьной библиотеке и слушала, как дети, запинаясь, читали.

– Во всяком случае, она заткнулась, – продолжил Ральф. – Так ей и надо. Никогда бы не подумал, что она такая бешеная стерва.

Я кашлянула.

– Как коттедж?

Мы заранее выбрали один из заброшенных коттеджей на побережье, с заколоченными окнами и покрытым плесенью полом. Он весь пропах лисицами, сыростью и древесной гнилью. Я сделала все возможное, чтобы прибраться в нем, а Ральф починил дверь и приладил к ней висячий замок. Затем перенес необходимые вещи и запас еды. Именно туда он и направился, когда я увезла мисс Диксон с пляжа.

– А что коттедж? Я выжил. – Он пожал плечами. Не могу сказать, что мне было жаль расставаться с ним.

Я размышляла о пустоте, образовавшейся в нашем прежнем доме после его ухода. Я ужасно скучала по нему, но со временем почувствовала кое-что еще. Осторожное трепетание моего прежнего «я». Моего более уверенного, более независимого «я».

Вспомнился вечер, когда я вошла в его кабинет и вычистила его. То удовлетворение, которое я испытала, когда рассортировала книги и аккуратно упаковала в коробки. И еще вспомнились слова, что сказала мне Беа, когда я наконец начала привыкать к жизни без него: «Ты выглядишь потрясающе. Лучше, чем когда-либо. Прямо вся светишься».

– Как прошла моя поминальная служба?

– Ни одного сухого глаза, – острила я. – Ты бы удивился, узнав, как хорошо люди говорили о тебе. Даже мисс Бальдини.

– Жаль, что меня там не было. – Похоже, он забавлялся.

Я задумалась. Ральф. Мой муж. Отец моего ребенка. Человек, которого я поддерживала. Мужчина, которого я продолжала любить, независимо от того, сколько раз он разочаровывал меня.

– Я навещала ее, – сказала я. – Лору Диксон.

Сжав челюсти, он смотрел в темноту за окном.

– О чем ты только думал? – продолжила я. Зачем ты отправлял ей сообщения? Она могла пойти в полицию. И почему она сменила замки? Ты приходил в ее квартиру, да?

Он пожал плечами и растопырил пальцы свободной руки.

– Я не причинил ей никакого вреда. В любом случае она сама напросилась.

– Не причинил вреда? – Я повернулась к нему лицом.

– Что такое?

Я глубоко вздохнула:

– Но ты ведь пытался убить ее, разве нет?

– Убить ее? – Он рассмеялся. – Да перестань!

– Ты накачал бедную женщину ее же собственными таблетками, не сдавалась я. Ты поэтому приходил к ней домой, чтобы взять их?

Он выглядел ошеломленным:

– О чем ты говоришь?

– Ты растворил их в вине, которое оставил ей в лодочном сарае. «Оно было горьким, сказала она. – Но я выпила бокал, как он просил».

Он поднял руку со спинки дивана и сделал несколько кругов запястьем, разминая.

– Она понимала – что-то идет не так, – сказала я. – Просто была в таком состоянии, что ничего не соображала.