Любовница Витгенштейна

Бедный Джон Рёскин, которого, конечно, сначала одолевали все те глупые неприятности, но который в конце жизни видел змей.

Змеи, мистер Рёскин.

Бедный А. Э. Хаусман, не разрешавший философам пользоваться своей ванной.

Бедный Джованни Китc, в котором было всего пять футов и один дюйм роста.

Бедный Аристотель, который шепелявил и имел ужасно тонкие ноги.

Бедная сестра Хуана Инес де ла Крус, тоже умершая, как я сейчас вспомнила, от чумы. Но в данном случае заботясь о других монахинях, которые болели тяжелее, чем она сама.

Бедная Карен Силквуд.

Ну, и бедные юноши, погибшие в таких местах, как Геллеспонт, под которым я имею в виду Дарданеллы, а потом снова погибшие через три тысячи лет.

Пусть даже я вряд ли имею в виду одних и тех же юношей.

Но зато я имею в виду, скажем, бедного Гектора и бедного Патрокла, а вслед за ними и бедного Руперта Брука.

Ах, ну что же я. Нельзя не добавить бедного Андреа дель Сарто, и бедную Кассандру, и бедную Марину Цветаеву, и бедного Винсента Ван Гога, и бедную Жанну Эбютерн, и бедного Пьеро ди Козимо, и бедную Ифигению, и бедного Стэна Герига, и бедных певчих птиц сладость, и маленьких сыновей бедной Медеи, и пауков бедного Спинозы, и бедного Астианакса, и бедную мою тетю Эстер тоже.

Ну, и всех тех бедных подростков, что играли в снежки на картине Брейгеля, которые выросли и чем-то занимались, но никогда больше не играли в снежки.

Так что, если на то пошло, бедным можно считать практически весь мир, как правило.

И, конечно, не говоря уже про то утро среды или четверга.

Пусть я и не представляю себе, хоть убейте, почему я сейчас говорю обо всем этом. Хоть о чем-то из этого.

Ведь я лишь собиралась сказать, что никак не могу объяснить, почему я ничего не написала за эти последние семь или восемь недель.

Даже если я уже упоминала несколько причин, например, то, что я ездила за припасами или тратила больше времени, чем обычно, разбирая тот дом.

Хотя, честно говоря, еще одна причина может состоять в том, что я, кажется, часто устаю в последнее время.

На самом деле мне, пожалуй, следовало сказать не то, что я никак не могу объяснить, почему я ничего не написала за последние семь или восемь недель, а то, что я не могу объяснить, почему так часто уставала в этот период.

Вообще-то я чувствую усталость прямо сейчас.

Возможно, я чувствовала усталость, когда провела ту неделю, лежа на солнце, до того, как в последний раз села за машинку, если как следует подумать.

Поэтому на самом деле я не вполне уверена, что привезла столько припасов на зиму, сколько мне понадобится.

Или также что я достаточно поработала над демонтажем.

Тем более что, оказывается, сколько-то досок все еще ждут, когда их распилят.

Хотя, между прочим, я никогда не считала распил досок частью процесса демонтажа.

Скорее это вопрос превращения демонтированного пиломатериала в дрова.

После того, как он демонтирован.

Даже если такое различие, несомненно, всего лишь семантическое.

И в любом случае, возможно, я еще поработаю над этим сегодня.

Возможно, сегодня я также найду картину, которую потеряла.

Хотя, несомненно, я не упоминала о том, что потеряла картину.

Да, определенно, я не упоминала о том, что потеряла ее, ведь я не написала ни единого слова с тех пор, как это произошло некоторое время назад.

Речь о картине, изображающей этот самый дом, и она, как минимум, до прошлого августа висела прямо над и чуть сбоку от пишущей машинки.

Я думаю, что та картина является картиной, изображающей этот самый дом.

Более того, я полагаю, что на ней даже есть изображение человека, прячущегося за окном моей спальни, даже хотя невозможно утверждать это наверняка.

Ну, в основном потому, что мазки в этом месте довольно абстрактные.

Тем не менее все это время я была уверена, что отнесла картину в одну из комнат, которой я не часто пользуюсь и дверь которой обычно закрыта.

На самом деле это комната, о которой я, несомненно, должна была упомянуть, ведь раньше я точно так же была уверена, что именно в этой самой комнате я не раз замечала биографию Брамса и атлас.

Первая книга окончательно деформировалась из-за сырости, тогда как вторая лежала на боку.

Поскольку не помещалась на полке вертикально из-за своей высоты.

Кроме того, это была та же самая полка, к которой была прислонена картина.

Тем не менее картины в этой комнате нет.

И я, хоть убейте, не могу найти ни биографию Брамса, ни атлас, хотя я осмотрела также все другие комнаты в этом доме, в том числе те несколько дополнительных комнат, двери которых обычно закрыты.

Более того, я также сходила к дому в лесу, что расположен за этим домом, подозревая, что, возможно, я перепутала местонахождение всех трех предметов, но ни картины, ни биографии Брамса, ни атласа в нем не обнаружилось.

На самом деле единственным предметом в этом доме, на который я точно бросала взгляд хотя бы дважды, не считая репродукции картины Сюзанны Валадон, приклеенной к стене гостиной, была футболка с названием «Савона» на груди.

Которую я недавно постирала в ручье и теперь ношу, пока печатаю.

Вообще-то я ношу эту футболку уже несколько дней.