Любовное письмо

– А это – признак хорошего журналиста. – Он взглянул на часы. – Мне пора. Само собой, мы с тобой сегодня не разговаривали. И я не стану советовать тебе поехать в Ирландию и посидеть в местном баре, где можно услышать множество сплетен. Не скажу поторопиться, пока Маркус или кто-либо другой тебя не опередил. И, конечно же, не упомяну, что сегодня вечером ты неважно выглядишь. Вполне возможно, в ближайшие пару дней тебя свалит грипп и ты не сможешь выйти на работу. – Алек сунул сигареты в карман. – Доброй ночи, Джо. Позвони, если возникнут проблемы.

– Доброй ночи, Алек.

Джоанна проводила его взглядом и, несмотря на паршивый день, улыбнулась. По крайней мере, Алек, вино или смесь того и другого сумели поднять ей настроение. Она вышла на улицу и поймала такси. Не нужно спешить, утро вечера мудренее. Лучше сперва обдумать полученную информацию и лишь потом планировать, как быть дальше.

Вернувшись домой, Джоанна нашла на автоответчике восемь новых сообщений от Маркуса. В дополнение к семи пропущенным вызовам на мобильный и многочисленным звонкам на рабочий телефон, которые Джо попросила секретаршу сразу блокировать.

– Похоже, тебе заплатили чертову уйму денег, скользкая, двуличная, мерзкая, ничтожная, насквозь прогнившая жаба, – прорычала она, глядя на телефон, и направилась в ванную принять душ.

Когда она вышла с мокрыми волосами, завернувшись в полотенце, в дверь позвонили. Джоанна выглянула из-за занавески. На пороге ее дома стояла ничтожная, насквозь прогнившая жаба.

– Боже! – воскликнула она и включила телевизор.

Пусть торчит там сколько угодно, не стоит обращать на него внимания.

– Джоанна, – сквозь щель в почтовом ящике донесся его голос. – Это я, Маркус. Знаю, что ты дома. Я видел тебя за занавеской. Впусти меня! Что я такого сделал? Джоанна!

– Черт! Черт! Черт! – проворчала Джоанна, надела халат и пошлепала к двери. Если ему не открыть, Маркус перебудит половину соседей.

– Привет. Впусти меня, Джо. – Он смотрел на нее сквозь щель в почтовом ящике.

– Сгинь отсюда!

– Да-да, как по волшебству. Но в чем я, по-твоему, провинился?

– Раз уж ты не знаешь, черта с два я тебе буду говорить. Просто убирайся из моей жизни и впредь держись от меня подальше.

– Джоанна, я люблю тебя. – Его голос дрогнул. – Впусти меня, и мы обсудим, что за преступление я совершил. Иначе я буду стоять здесь всю ночь и… петь о своей любви.

– Маркус, если ты не уберешься отсюда через пять секунд, я вызову полицию и тебя арестуют за домогательство.

– Ладно. Я не против. Но мы с тобой, вероятно, попадем на первую полосу завтрашней газеты, ведь я теперь как-никак брат новой возлюбленной принца Артура… Хотя тебя вряд ли это волнует. Я…

Джоанна резко распахнула дверь, и Маркус чуть не ввалился в прихожую.

– Ладно. Ты победил, – бросила она, дрожа от ярости, потом вздрогнула и попятилась, когда он попытался до нее дотронуться. – Не подходи ко мне. Я серьезно.

– Ладно-ладно. Но скажи мне, что я такого сделал?

Джоанна скрестила руки на груди:

– Признаюсь, мне сразу показалась странной твоя забота и столь внезапная влюбленность. Меня ведь предупреждали, что ты мерзкая, вонючая крыса. А я-то, дура, решила поверить тебе и принять все за чистую монету. Думала, что, может, ты относишься ко мне иначе, чем ко всем прочим женщинам Лондона.

– И это в самом деле так, Джо. Я…

– Заткнись, Маркус. Сейчас я говорю. Так вот, оказывается, твои чувства ко мне не имели никакого отношения к любви. Зато твой кошелек сполна наслаждался моим обществом.

– Я…

– Пару дней назад мне поведали, что ты ухаживал за мной и кувыркался в постели за определенную плату.

Его щеки вспыхнули лихорадочным румянцем, и Джоанна едва удержалась от желания со всей силы влепить ему пощечину.

– Нет, Джоанна, тот, кто сказал об этом, неправильно все понял. Ну да, мне дали немного денег, но не для того, чтобы выудить у тебя информацию. Мне поручили найти пропавшее письмо. Клянусь, когда ты рассказала о Розе и мы провели вместе первую ночь, я еще ничего не знал. Лишь пару дней спустя ко мне обратились за помощью. Я хотел все тебе рассказать, но решил, что ты испугаешься. А теперь ты мне не веришь, и…

– Ты сам бы себе поверил?!

– Нет. Конечно нет, но… – Маркус выглядел так, словно готов был вот-вот расплакаться. – Прошу, поверь, я в жизни не чувствовал ничего подобного. Никогда… И деньги тут ни при чем. Я просто подумал, что если мы объединим наши усилия и знания, то сможем найти ответы, и… я… черт возьми! – Маркус резко потер пальцами веки.

Такой реакции Джоанна не ожидала. Она-то думала, он станет твердо отстаивать свою невиновность и все отрицать либо безжалостно подтвердит ее правоту, когда поймет, что проиграл. Но вместо этого, к ее удивлению, он, казалось, искренне был расстроен и страдал из-за их размолвки. Однако после предательства Мэтью и Саймона обман Маркуса стал для нее последней каплей.