Любовное письмо

– Конечно, моя дорогая, но, как я уже сказала, она совсем спятила. Памятуя о моей дружбе с Грейс и о том, что я в числе немногих знала правду о той истории, Джеймс написал мне во Францию и поделился своими страхами. Он понимал, что наш друг в инвалидном кресле и его приближенные скоро непременно пронюхают о том, что выведала Грейс, и о ее несдержанности. К тому времени она уже пыталась покончить с собой, обвинив в попытке самоубийства Джеймса, крутившего роман с герцогиней. Он с отчаянием осознавал, что те, наверху, способны на что угодно и даже злополучное письмо, находящееся в его распоряжении, не в силах спасти женщину, которая может в любой момент выдать тайну. Поэтому Джеймс решил начать действовать сам, чтобы их опередить.

– Как ему удалось уберечь ее от опасности?

– Он привез Грейс во Францию. Они немного пожили у меня, потом Джеймс поместил ее в уютную лечебницу в Швейцарии, неподалеку от Берна, где записал под именем Розы Уайт. Наверняка в наши дни у бедняжки диагностировали бы маниакально-депрессивный психоз или что-то в этом роде, однако, уверяю вас, в то время это был самый гуманный выход. Несколько месяцев спустя Джеймс объявил, что Грейс покончила с собой во время отпуска, который проводила у меня, своей давней подруги. К тому моменту уже бóльшая часть Лондона знала о ее неуравновешенном поведении, поэтому история получилась вполне правдоподобной. Похороны прошли в Париже, мы закопали пустой гроб. – Роза смотрела вдаль. – Впрочем, дорогая моя, для Джеймса жена все равно что лежала внутри. Я никогда еще не видела человека, настолько убитого горем. Ведь он прекрасно понимал, что ради безопасности Грейс им, возможно, уже никогда не суждено увидеться.

– Боже милостивый. – Джоанна печально покачала головой. – Неудивительно, что он не женился снова. Его супруга все еще была жива.

– Именно, но об этом больше никто не знал. Потом началась война, во Францию вторглись немцы, и мы с мужем переехали в наш дом в Швейцарии, неподалеку от того санатория. По мере возможности я навещала Грейс. Она то кричала, то что-то бессвязно бормотала, спрашивала про Джеймса, постоянно умоляла меня забрать ее домой. В глубине души мы с мужем надеялись, что ее здоровье пошатнется – ради ее же блага, поскольку подобное существование трудно назвать жизнью, – но Грейс всегда была крепкой женщиной, во всяком случае физически.

– Все эти годы она жила в швейцарской лечебнице?

– Да. И, признаюсь, со временем я стала навещать ее все реже, поскольку мои усилия казались тщетными. Я только всякий раз ужасно расстраивалась. Но как-то утром, семь лет назад, мне прислали письмо, в котором один из врачей лечебницы просил о встрече. Когда я приехала, доктор сообщил, что Грейс стало лучше. Полагаю, наука не стояла на месте, поэтому им удалось найти лекарство, стабилизировавшее ее состояние. Врач предположил, что она достаточно здорова, чтобы покинуть лечебницу и жить во внешнем мире. Сперва я скептически отнеслась к его словам, но, пообщавшись с Грейс, полностью избавилась от сомнений. Она вполне разумно рассуждала о прошлом и о том, что тогда произошло. И умоляла помочь ей хоть на закате лет насладиться неким подобием нормальной жизни. – Роза изящно пожала плечами. – Что мне оставалось? Мой любимый муж уже несколько месяцев покоился в могиле, и я торчала в огромном особняке в полном одиночестве. Поэтому я решила купить дом поменьше и взять Грейс к себе. Мы договорились с врачом, что в случае любых ухудшений она тут же вернется в больницу.

– Как же, проведя столько лет взаперти, она освоилась во внешнем мире? – пробормотала Джоанна скорее самой себе, чем в ответ Розе.

– Ей все доставляло несказанное удовольствие. Грейс радовала даже простая возможность самой решать, что и когда есть на завтрак. Ведь, благослови ее Господь, много лет спустя она наконец-то обрела свободу.

– Да, – улыбнулась Джоанна.

– Итак, мы, две пожилые женщины, стали жить вместе, радуясь обществу друг друга. Совместное прошлое связывало нас крепкими узами. Но примерно с год назад у Грейс начался кашель, который никак не проходил. Лишь через несколько месяцев я смогла убедить ее пойти к врачу – можете себе представить, как она боялась к ним даже приближаться. Анализы выявили у нее рак легких. Врач, конечно, хотел положить ее в больницу и сделать операцию, но, думаю, вы догадываетесь, как Грейс отреагировала на это предложение. Она наотрез отказалась. И это – самая трагическая часть во всей истории. После стольких лет взаперти Грейс обрела в конце концов немного счастья и покоя, а потом узнала, что жить ей осталось всего год… – Роза нащупала носовой платок и вытерла глаза. – Простите, моя дорогая. Воспоминания еще очень свежи. Мне ужасно ее не хватает.

– Могу себе представить, – проговорила Джоанна.

Взяв себя в руки, Роза продолжила рассказ:

– Несколько месяцев спустя Грейс увидела статью о смерти Джеймса в «Инглиш таймс» и вознамерилась вернуться в Англию. Я понимала, что это путешествие ее убьет, ведь к тому времени она уже всерьез разболелась.