Читаем Любовные письма великих людей. Женщины полностью

Патрик Бронте, давний друг Джона Феннелла, был викарием соседнего прихода. Во время одного из визитов в новую школу Феннелла Патрик познакомился с Марией. Даты приведенных далее писем свидетельствуют о том, что период ухаживания был кратким и насыщенным. Патрик регулярно проходил двадцать четыре мили в один конец, чтобы сводить Марию на прогулку. К концу года они поженились.

С 1814 по 1820 г. Мария родила шестерых детей. В год рождения последнего ребенка семья переселилась в ныне известный пасторский дом в Хауорте. В следующем году, после нескольких месяцев страданий, Мария умерла. В настоящее время причиной ее смерти считается хронический тазовый сепсис, вызванный родами, следующими одни за другими, в сочетании с анемией. Четырьмя годами позже две ее старшие дочери, Мария и Элизабет, умерли от туберкулеза легких. Они заразились им в закрытой школе, которую Шарлотта увековечила в романе, назвав Ловудом. К 1855 г. умерли все дети Марии. Перу Шарлотты и Эмили принадлежат два величайших произведения английской литературы – романы «Джен Эйр» и «Грозовой перевал». Патрик пережил их всех и умер в 1861 г.

Мария Брануэлл (Бронте) – преп. Патрику Бронте

(26 августа 1812 года, А.Б., Хартсхед, отправлено из Вуд-Хаус-Гроув)



Мой дорогой друг, этого обращения должно хватить, чтобы убедить Вас: я не только позволяю, но и одобряю подобные обращения ко мне, я действительно считаю Вас своим другом. Но стоит мне задуматься о том, как недолго я радуюсь знакомству с Вами, и я поражаюсь собственной опрометчивости, у меня замирает сердце, и если бы я не боялась разочаровать или опечалить Вас, то решила бы, что мне следует приготовиться к тому, чтобы перестать писать. Не подумайте, что я настолько нерешительна, что уже раскаиваюсь из-за сказанного. Нет, поверьте мне, этого не будет никогда, если Вы не дадите мне повода.

Вам незачем опасаться, что Вы ошиблись насчет моего характера. Если я хоть что-нибудь знаю о себе, я не способна не ответить любезностью даже на самую мизерную любезность, а тем более Вам, человеку, чье внимание и поведение так обязывают. Признаюсь откровенно: Ваше поведение и все, что я видела и слышала о Вашем характере, пробудили мое живое уважение и почтение. И позвольте заверить, что у Вас никогда не будет причин раскаяться в уверенности, с которой Вы сочтете нужным относиться ко мне. Я всегда буду стремиться быть достойной доброго мнения, которое сложилось у Вас обо мне, хотя в некоторых случаях человеческие слабости могут стать причиной моей неудачи. Заверяя Вас таким образом, я не рассчитываю на свои силы, а обращаюсь к Тому, кто был моим непогрешимым наставником на протяжении всей жизни, в чью непрестанную защиту и помощь я свято верю.

Я много думала о Вас в воскресенье и опасалась, что Вы попадете под дождь. Надеюсь, это Вам не повредило? Мой кузен написал Вам в понедельник и этим днем ждет ответа. Из-за Вашего письма я глупо сконфузилась, но, оберегая мои чувства, меня избавили от насмешек.

А теперь я откровенно отвечу на Ваши вопросы. Любезность других людей никогда не заставит меня забыть о Вашей доброте и внимании, я никогда не смогу бродить знакомыми нам тропами, не думая о Вас и, добавлю со стыдом, не желая видеть Вас рядом. Если бы Вы знали, с какими чувствами я пишу все это, Вы сжалились бы надо мной. Я хочу написать правду и дать удовлетворительные ответы на Ваши вопросы, однако боюсь зайти слишком далеко и переступить границы приличия. Но что бы я ни говорила и ни писала, я никогда не обману Вас и не искажу правду. Если Вы считаете, что я не возлагаю на Вас все возможное доверие, вспомните о моем положении и задайте себе вопрос: неужели я недостаточно – а может, и чрезмерно – доверилась Вам? Очень жаль, что Вы получите это письмо лишь завтра, но ускорить его получение не в моих силах. Надеюсь, по своей доброте Вы простите мне все, что может показаться Вам слишком вольным или чопорным, и прошу считать меня добрым и преданным другом.

Мои дядя, тетя и кузен кланяются Вам.

А теперь мне пора заканчивать, вновь напомнив, что я

искренне Ваша, Мария Брануэлл

Мария Брануэлл (Бронте) – преп. Патрику Бронте

(3 октября 1812 года, А.Б., Хартсхед)

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное