Любовные утехи русских цариц

Нищие и приживалки были своеобразной кастой во дворце Анны Иоанновны. Они часто хаживали в покои императрицы рассказывать ей сказки. А поскольку происходили из народа и русский фольклор, изобилующий колдунами, домовыми, ведьмами, был им не чужд, развлекали царицу наперебой. Одна нищая рассказала царице вот такую сказочку про колдуна. Рассказывает крестьянка Аграфена Купцова: «Я была маленькою, лет пяти-шести, у дяди жила, и однажды поздно вечером в избу кто-то постучал. Тетка подошла к окну, а мужик и говорит: „Дай испить, кормилица!“ — „Поди дале, — ответила тетка, — там подадут“, — и Затворила окно. „Ну, так припомни, голубушка“, — пригрозил прохожий и пошел себе. Наутро муж тетки с ярмарки воротился. Та отворила ворота, он въехал и вдруг вместе с ним въехала пестрая змея, обвила ступицы и тут же пропала. Испугались тетка с дядей и не знают, что делать. Стали искать, а змеи и нет нигде. С тех пор стали замечать в доме что-то странное: то горшки найдут под печкою, то посуда вдруг ни с того ни с сего из рук валится, то в горшке со щами лапоть найдут. Словом, много таких проказ было. Решили тетка с дядей из соседнего двора колдуна позвать. Позвали. Он огляделся, чарку вина выпил, другую просит. Сидит и молчит. И вдруг все видят, на потолке висит пара лаптей и мотается. А он кричит: „Погодь, вот я тебя“, — и еще рюмочку выпил. И стал что-то шептать. И вдруг, глядь, лапти валятся на пол, а шаровары все в ремни изрезаны. „Нет, тут посильнее меня надо“, — сказал колдун и ушел. Решили тетка с дядей священника позвать. Пришел священник, и вдруг все видят, что на печи стоят образа, вынутые из божницы переднего угла, и перед ними расставлены свечи. „Вот те раз“, — сказала тетка. Священник начал службу. И с этой поры немного меньше дух этот проказничал. Как-то раз мы, девчонки и мальчишки, играли на лугу, как вдруг увидели девочку, которая с месяц назад как умерла, — Сашу. На другой день опять эта Саша с нами играет. „Саша, — сказали мы, — ведь ты умерла, неужто ты из земли вышла?“ — „Нет, я не Саша“. — „А кто же ты?“ — „А я живу у Грушиной тетки под лавкой. Это я у вас постоянно озорничаю. Меня дедушка послал сюда, за то что ты ему испить воды не дала, я змеей обернулась“. И вот так и пришлось хозяевам с этим змеенышем жить, разные озорства от него терпеть, пока в доме пожар не случился и все сгорело, змея, наверное, тоже»^[120].

Близко к нищей братии стоят и кликуши. Они есть всегда и были в России, и искоренить их невозможно — это устойчивый социальный элемент, наравне с проститутками и ворами. Слишком много надо жизненных пятен вывести, чтобы они с лица земли исчезли. А поскольку со своими пятнами даже могучее солнце справиться не может, где уж нам, «малым, сирым и убогим».

Ученые считают, что кликушество — это проявление своеобразной формы истерии, имеющей эротическую подоплеку. Впрочем, что мы дорогим читателям будем научной терминологией голову морочить. Скажем просто, по Фрейду: все несчастье, бабы, от мужика, то ли нет совсем, то ли плох. Естество это, природа бабы выпирает, свое требует, муторно и тошно ей, и она даже зачастую не догадывается, отчего это ей вдруг хочется на землю броситься, в конвульсиях биться, с рычанием и воплями, звериным подобными. Ученые, конечно, все на свой лад переиначивают. Это, дескать, гормоны виноваты. В таком-то полушарии мозга не хватает столько грамм ли, миллиграмм ли, гормонов этих. Пополни ими организм — и человек станет счастливым. Даже великое чувство любви ученые под химию подвели. В таком-то мозжечке избыток таких-то гормонов, чувство любви вызывающих. Словом, совсем человека своей химией одолели, а кликушество — несколько, правда, иначе сейчас проявляемое, — извести не могут. А народ гормонами там не интересовался, а истинную правду говорил: бес в человека вселился. И существовали специальные целители по изгнанию беса из тела человека, экзорцисты они назывались. После изгнания беса бабы становились шелковые и тихие, в церкви на пол не бросались, юбки в бесстыдстве не задирали и не вопили, как резаные. И большим мастером по делу извлечения бесов из нутра бабы был наш знаменитый Григорий Распутин. Его закадычный друг вначале, потом враг лютый иеромонах Илиодор подсмотрел в щелочку, как Григорий беса из одной бабы выгонял, и в ужасе от двери отскочил. А баба-то, одолеваемая бесом, — дородная, пышнотелая сорокалетняя вдова-купчиха. «Подсмотрел я, — говорит Илиодор, — и в испуге от двери отскочил, от того, что я там увидел. А Гриша вернулся через какое-то время, весь потный, уставший, сел на лавку и говорит: „Ох, и измучился же я, беса выгоняя. Вот бес так бес! Я такого сроду не видывал. Теперь все. Изгнал. Еле справился, уморил он меня. Пойду отдохну“».