Любовный эксперимент

– Хорошо. – Он смахнул волосы с глаз. – Есть один еврейский метод медитации, о котором я читал. Называется «Хуса», что переводится как «сострадание к чему-то несовершенному». Хуса – это принятие, лишенное осуждения. Такую любовь испытывает художник к своему творению, даже признавая его несовершенства. Во время медитации мы в молитве просим Бога о познании «Хусы». – Итан понизил голос до шепота. – «Душа эта – Твоя, тело – творение Твое, о Хуса, прояви сострадание к созданию Твоему».

Наоми откинулась назад и попыталась перевести дыхание. Его слова задели ее за живое.

– Возможно, немного неудачно, но я пытаюсь донести, что ты бесценна, – сказал Итан. – И не вопреки, а благодаря всему тому, что, по твоему мнению, сделало тебя хрупкой.

Наоми опустила голову и принялась жевать ужасный хлеб, только чтобы выиграть время для ответа.

– Всю сознательную жизнь я ходила к психологу, чтобы научиться любить себя, потому что верила, что если полюблю, то не стану ни в ком нуждаться. Но это не так работает, верно?

– Нет, не думаю, – отозвался он мягко.

Наоми была так… потеряна из-за этого мужчины. Без карты, без компаса. Просто потеряна.

– Я начинаю думать, что все эти годы эмоционального истощения только усилили мой голод. Так что да, я согласна на Божью любовь. Если, конечно, предложение еще в силе.

– В силе, – подтвердил Итан.

Наоми подавила желание спросить, был ли Бог единственным, кто предлагает ей любовь.

– А обязательно любить все свои творения? Мои первые работы не так уж и хороши.

– Обязательно, – сказал он. – Хотя бы немного, потому что это создано с твоей помощью.

– Тогда ладно. – Она забросила ногу на ногу. – Я постараюсь полюбить весь свой хлам, если вы с Богом думаете, что это так важно. Я буду как чертов Оскар Ворчун.

Взгляд Итана потеплел.

– Могу я позаимствовать эту аналогию для проповеди?

– Без проблем, – ответила она и, подавшись вперед, наклонила голову, намекая этим самым на поцелуй. – Но я требую оплаты вместо указания авторства.

– Боюсь, мы сейчас на мели. – Из теплого его взгляд превратился в пылкий и голодный. – А знаешь, давай просто… уйдем.

– Я так понимаю, ты не собираешься везти меня домой, где я могла бы пошалить с тобой?

Итан положил на стол пару купюр, после чего встал и протянул ей руку.

– Есть только один способ узнать об этом.

Глава 21

Итан и раньше приглашал девушек к себе домой. Ключевое слово – «раньше».

До того как он стал раввином. До того как встретил Наоми. До того как начал мечтать о будущем, казавшемся одновременно и судьбоносным, и бесконечно сложным.

Его дом, примостившийся на холмах Санта-Моники, не был типичной холостяцкой берлогой. У него не было ни мини-бара, ни стереосистемы, которая стоила бы дороже машины. Книги занимали бо́льшую часть жилой площади. На самом деле вся его жизнь словно вращалась вокруг слов на страницах. Учебники времен его бытности учителем, трактаты Мишны и толкования Торы, научные руководства по организации общины, мемуары людей, которыми он восхищался, и научно-фантастические романы, бывшие его любимым развлечением.

Пока Наоми бродила по его гостиной, разглядывая диван, журнальный столик и далеко не шедевральные рисунки детей из воскресной школы, висевшие на пробковой доске, которую он раньше использовал для планирования проповедей, в нем росло беспокойство, что его библиотека обрушится на нее лавиной.

– Может, бокал вина?

– Нет, спасибо. – Наоми устроилась на табурете за кухонным островком, словно была судьей на кулинарном конкурсе и готовилась наблюдать за тем, как участники, или в данном случае Итан, борются за ее одобрение. – Но не отказалась бы от воды, – добавила она и, переведя взгляд на шкафчики, стала ждать, пока он укажет на тот, в котором хранятся стаканы.

Сейчас она казалась более расслабленной; ее движения, когда она доставала себе воду из холодильника, были томными.

Итану не терпелось узнать, как она умудрялась двигаться так, что каждый сантиметр ее тела сочился соблазном. Пришло ли это с практикой или было врожденным качеством? У всех ли при виде нее текли слюнки и потели ладони или же только у него?

– Это место соответствует тебе, – сказала она, оглядывая его кухню теплым, искрящимся взглядом.

– Все так плохо?

– Удовлетворительно, – уточнила Наоми, сделав глоток воды.

Итан заставил себя оторваться от движений ее горла и открыл холодильник в поисках чего-нибудь пригодного для приготовления. Он надеялся, что поток прохладного воздуха охладит взмокшие виски. Он задержался над ящиком с овощами.

Какие блюда считаются сексуальными? Его полки были забиты контейнерами с кашей, макаронами-фарфалле и яблочным пирогом. Казалось не очень-то романтичным подавать Наоми Грант остатки еды, которой его угостили на прошлой неделе во время обряда бракосочетания.

Морозильник был не только последним возможным вариантом, но и лучшим.

– Как насчет мини-пиццы? – У Итана было не так много свободного времени, чтобы успевать готовить, поэтому он никогда не запасался продуктами впрок.

Она откинула голову назад и рассмеялась.

– Хорошо. Я не против.