Читаем Любовный хоровод полностью

Граф. Умоляю, фройляйн…

Актриса. «Умоляю, фройляйн»… Ну отцепите вы хоть свою саблю!

Граф. Если позволите. (Снимает саблю, кладет ее на кровать.)

Актриса. И поцелуй меня наконец.


Граф целует ее, Актриса не выпускает его из своих объятий.


Лучше б мне не встречать тебя никогда в жизни!

Граф. Так все же лучше!..

Актриса, Господин граф, вы позер!

Граф. Я? Почему же?

Актриса. А вы посчитайте, сколько людей были бы счастливы на вашем месте!

Граф. Я очень счастлив.

Актриса. А я-то уже усвоила, что счастья нет. Что ты так смотришь на меня? Мне кажется, вы боитесь меня, господин граф!

Граф. Я ведь сказал, фройляйн, вы — проблема.

Актриса. Ах, оставь меня в покое с философией… иди ко мне. А теперь попроси меня, о чем хочешь. Ты получишь все, что пожелаешь. Ты слишком красив.

Граф. В таком случае прошу позволить мне (целуя ее руку) прийти сегодня вечером снова.

Актриса. Сегодня вечером я ведь играю…

Граф. После театра.

Актриса. И ничего больше?

Граф. О большем я попрошу после театра.

Актриса(обиженно). Ну, тогда тебе придется долго просить, позер несчастный.

Граф. Видите ли… или видишь ли… до сих пор мы были так откровенны друг с другом… Мне представляется, после театра все это было бы изящнее… уютнее что ли, чем теперь… у меня такое чувство, что в любую минуту может открыться дверь…

Актриса. Она открывается изнутри.

Граф. Видишь ли, я полагаю, не следует по легкомыслию заведомо портить то, что могло бы быть столь прекрасным… вполне вероятно.

Актриса. Вполне вероятно!..

Граф. Сказать по правде, любовь поутру кажется мне такой безобразной.

Актриса. Нет, в жизни не слыхала большего бреда!

Граф. Я не о всех женщинах говорю… В конце концов со многими это не важно… Но такая женщина, как ты… Нет, можешь хоть сто раз назвать меня идиотом… но таких женщин, как ты, не берут перед завтраком… да еще так… знаешь ли… так…

Актриса. Господи, как ты мил!

Граф. Ведь ты согласна с тем, что я сказал, не правда ли? Так мне во всяком случае представляется.

Актриса. Как, как тебе представляется?

Граф. Я полагаю… Я буду ждать тебя в карете после спектакля, потом мы поедем куда-нибудь ужинать…

Актриса. Я не фройляйн Биркен.

Граф. Этого я и не утверждал. Я только держусь того мнения, что для всего потребно свое настроение. Я настраиваюсь лучше всего за ужином, не раньше. Потом бывает так славно поехать после ужина вместе домой, потом…

Актриса. А что потом?

Граф. Потом… все развивается согласно природе вещей.

Актриса. Сядь-ка поближе ко мне. Еще ближе.

Граф(садясь на постель). Должен сказать, от подушек… Это резеда?

Актриса. Здесь очень жарко, ты не находишь?


Граф наклоняется и целует ее в шею.


О, господин граф, это против всех ваших правил.

Граф. О чем ты? Нет у меня никаких правил.


Актриса привлекает его к себе.


И в самом деле жарко.

Актриса. Ты находишь? И так темно, как будто сейчас вечер… (Притягивает его к себе.) Сейчас вечер… ночь… закрой глаза, если тебе слишком светло. Иди ко мне!.. Иди…


Граф больше не сопротивляется.


Актриса. Ну, как теперь обстоит с настроением, господин позер?

Граф. Ты просто чертенок.

Актриса. Это еще что за лексикон?

Граф. Ну, тогда ангел.

Актриса. А в тебе пропадает актер. Правда! Ты знаешь женщин! А теперь отгадай, что я сделаю?

Граф. Что?

Актриса. Скажу тебе, что не хочу больше тебя видеть.

Граф. Почему же?

Актриса. Нет, ни за что! Для меня это слишком опасно! Ты способен свести женщину с ума. Теперь вот стоишь так, будто ничего не случилось.

Граф. Но что…

Актриса. Прошу припомнить, граф, что я только что была вашей любовницей.

Граф. Я этого никогда не забуду!

Актриса. А как насчет сегодняшнего вечера?

Граф. То есть?

Актриса. Ну, ты ведь хотел подождать меня после спектакля?

Граф. Да, отчего же — скажем, послезавтра?

Актриса. Что значит послезавтра? Речь шла о сегодня.

Граф. Сегодня это было бы вряд ли оправдано.

Актриса. Старичье!

Граф. Ты не так меня поняла. Я имел в виду… как бы это выразиться… более душу, чем прочее.

Актриса. Какое мне дело до твоей души?

Граф. От нее тоже много зависит, поверь мне. Я считаю сугубо неверным отделять одно от другого.

Актриса. Оставь меня в покое со своей философией. Когда она меня интересует, я читаю книги.

Граф. Из книг никогда ничему не научишься.

Актриса. Вот это верно! Поэтому дождешься меня сегодня вечером после театра. А уж с душой мы как-нибудь разберемся, негодяй!

Граф. Итак, если позволишь, я стану со своей каретой…

Актриса. Дожидаться меня ты будешь здесь, в моей квартире…

Граф. После театра…

Актриса. Разумеется.


Он пристегивает саблю.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное