Любви много не бывает, или Ступеньки в вечность

22 декабря 2016 года Священный Синод Грузинской Православной Церкви принял решение о канонизации схиигумении Фамари, а через год, 28 декабря, и Русской Православной Церковью как преподобноисповедница. Мощи святой исповедницы, матери Фамари находятся в восстановленном сегодня Серафимо-Знаменском скиту (села Битягово Домодедовского района Московской области).

Воскресший для жизни вечной

Деревня Думацхо в Мтианетском районе и сейчас на карте точка незаметная, а тогда, в далеком 1904 году тем более особой значимости не представляла. Вокруг горы, за теми горами еще горы, и так куда ни посмотри, все один и тот же пейзаж. Из года в год, из века в век. Единственная примечательность поблизости – Гергетская церковь Пресвятой Троицы[23]. Ее видно отовсюду. Стоит она на самой вершине горы, и лучи восходящего солнца золотят ее конический купол и колокольню каждый раз по-иному. Тогда, в начале ХХ века по горной деревушке разнеслась новость. У Алексея Апциаури долгожданный сын родился. Сколько лет детей не было, и вдруг радость. Говорили даже, что отец обет дал:

«Соделай меня достойным хотя бы одного ребенка – и отдам его на служение Тебе!»

Так появился на свет маленький Иоанн. Порадовались односельчане за Алексея, поздравили и продолжили жить как жили: пасти скот и собирать те небольшие плоды, что дарила скупая горная земля. Потом через три года опять новость пронеслась по Думацхо. У Алексея Апциаури вымоленный сын неожиданно заболел и скончался. Вся деревня посетила несчастную семью, чтобы утешить родителей. Среди всеобщего плача и криков в дом вошел какой-то слепой монах и обратился к безутешному отцу:

– Алексей, ты не забыл, что обещал отпустить сына в монахи?

– Я бы не обманул, но что теперь делать? Как оживить мертвого? – заплакал Алексей.

– Встань и поклянись, что если сын оживет, действительно воспитаешь его Божьим слугой и в знак того по мтиульскому обычаю на главном столбе дома поставь знак!

Встал Алексей, держа мертвого сына в руках, и как только сделал насечку кинжалом на столбе, умерший тут же открыл глаза. Вне себя от радости, Алексей поставил на столбе вторую зарубку.

Когда Иоанну исполнилось 5 лет, его отправили в местную школу. Он хорошо учился, но отличался от сверстников какой-то внутренней одухотворенностью – с детских лет держал посты…

Алексей содержал семью, разводя овец. В 1917 году кистины угнали его отару, и семья была вынуждена переселиться во Владикавказ.

Погруженный в мирские заботы, Алексей забыл свою клятву и решил подыскать своему 16-летнему сыну невесту. С этой целью он отправил Иоанна в одну грузинскую семью на смотрины, но тот куда-то сбежал.

Алексей очень рассердился, узнав о поступке сына, и закричал на него:

– Или ты подчинишься мне, или уйдешь из дома!

Загрустил Иоанн, но потом обрадовался:

«Теперь я буду свободен, и никто не помешает мне стать монахом».

Он попросил благословения у умирающей матери и ушел из дома.

Чуть с ума не сошел Алексей, вернувшись домой и не обнаружив сына. Много людей вывел на его поиски. Потом понял, у каких монахов может найти сына. Алексей обратился к отцу нынешнего патриарха Ильи II Георгию с просьбой:

– Может, тебя послушает и откажется от монашества.

Но ничего не вышло.

Потом, встретив отца, Иоанн признался:

– Что делать, если больше всего я люблю Бога и мне нет места в миру.

И ушел в Шиомгвимский монастырь[24].

Там в это время был настоятелем иеромонах Ефрем (впоследствии патриарх Ефрем II). Его очень удивило желание юноши. Тогда только единицы стремились к монашеству. Он оставил Иоанна при монастыре и дал послушание пасти скот.

Иоанн весь день трудился, а ночь посвящал молитве.

Потом до пострига Иоанн три года провел в Дзегвском лесу в монастыре Святой Троицы. Затем Цилканский епископ Павел (Джапаридзе) назначил его псаломщиком в Светицховели. Потом послал его на 2 года в Зедазенский монастырь ухаживать за старым монахом. В 1929 году епископ Павел постриг Иоанна в монашество с именем Партен. В 1932 году епископ Алексий (Герсамия) посвятил его в иеродиаконы. Через три года патриарх Каллистрат (Цинцадзе) снова вернул отца Партена в Шиомгвимский монастырь.

Через 5 лет отец Партен вернулся в Дзегви, где жил в тяжелейших условиях. Как-то на него напали разбойники, но он спасся. Потом один из напавших вспоминал:

«Мы увидели монаха, у которого не было ничего, кроме картошки и сухарей. Причем он нам предложил попробовать его трапезу».

Разбойники поняли, что у монаха ничего нет, и пошли дальше.

Потом монастырь закрыли, часть монахов расстреляли. В 1940 году отца Партена арестовали по ложному доносу и посадили в тюрьму.

Вспоминает Нино Иорашвили, духовное чадо отца Партена:

– Кого-то подкупили для дачи ложных показаний и нескольких монахов арестовали… В ту же ночь скончался единственный сын клеветника, будучи до того совершенно здоровым. Человек этот пришел в Светицховели, рыдая:

«Я сам убил моего сына, когда возвел напраслину на этих людей-ангелов!»