Любви вопреки

Она знает что «действие» слишком легко для меня. В той жизни, которую я живу, имеет вес лишь правда.

– Самый яркий момент с того дня как ты вышел на свободу?

Какой именно ей открыть секрет? Разве есть что-то, чего она не знает? Разве осталось что-то «мое» во мне, чтобы я мог об этом рассказать? С того дня как я вышел каждый день «самый». Как самый ужасный, так и самый прекрасный. За последние месяцы из моей жизни ушли двое самых близких людей, и на их место пришли две невероятные женщины. И ни с одной из них я не могу быть до конца настоящим. Что именно в этой фальшивой жизни было самым ярким? Она ждёт каких-то признаний, это очевидно. Но я не могу позволить себе такую роскошь как давать надежду этой замечательной девушке. Решаю, что ответить нужно честно, пусть это обоим сделает больно. Но зато честно.

– Новость о том, что стану папой, – жду реакцию, которая проявляется незамедлительно на её лице, – но ребёнок этот не мой, – заканчиваю предложение и гашу сигарету, которую так и не докурил за ней. – Странно не это, а то, что я чувствую. Я хочу этого ребёнка, понимаешь? Хочу быть его отцом, видеть, как он растёт, воспитывать.

– И что останавливает?

– То, что я не Руслан! И никогда им не стану! Хотя каждый раз, когда Лейла смотрит на меня и думает что я её муж и что… Да, черт, как ты не понимаешь?!

Она молчит, глядя мне в глаза. Все она понимает. Это видно по выражению её лица. По тому, как напряжённо она сидит. По тому, как её пальцы отстукивают по столу мелкой дрожью, хотя она сама этого не замечает. Не хватает лишь драматично скатившейся одинокой слезы по нежной щеке. И хоть кино снимай. Хоть пиши по ней портрет сейчас, настолько она красива в своём немом отчаянии.

Шейда берет себя в руки. Встаёт и начинает собирать со стола посуду. Отвернувшись от меня, бросает через плечо:

– Я поговорю с Борисовичем утром. Расскажу о том, что ты разузнал. Потом снова встретимся и обсудим все. А сейчас, пожалуйста, можешь уйти?

Правильно. Не смотри на меня. Даже не провожай. Не строй никаких иллюзий по поводу меня. Я сам себе не принадлежу, не то, что кому-то. Нам нельзя расслабляться. Есть общее дело. Решим его и разойдёмся каждый по своим углам. Перед тем как уйти, вбиваю ещё один незримый гвоздь в дверь под названием «мы».

– Завтра я обещал жене, что проведу весь день с ней. Не звони, пока сам с тобой не свяжусь. Хорошо?

Слово «жена» жжёт язык и глотку. Ещё бы добавил что «любимая» для большего результата. Девочка что стоит ко мне спиной и без того достаточно меня ненавидит, а мне просто необходимо было развить в ней чувство отвращения.

Ухожу как можно тише. Пусть успокоится. Какое-то время надо оставить девчонку в покое. Мне и самому не помешает немного внутреннего покоя. Единственное место, что приходит на ум – это мечеть. Сажусь в машину и еду в ближайший дом Всевышнего, чтобы хотя бы душой быть ближе к правде. Помолюсь за брата. Побуду немного собой. Плевать, что никто этого не увидит. Только я и Бог. И мой брат, в котором я, к сожалению, разочаровываюсь все больше с каждым прожитым за него днём.

ГЛАВА 17.

В ожидании своего адвоката, я старался сохранять спокойствие и в сотый раз проверил все ли готово к приходу Шейды. Она опаздывала, что было крайне непривычно. Обычно девушка приходила на встречу даже раньше меня, но сегодня похоже, что все наперекосяк. Начиная с кухни этого чертового ресторана, в котором перепутали меню ужина. Освещение какое-то пошлое. Я просил накрыть стол в центре зала и оставить включённой лишь центральную люстру. Вместо этого я прихожу и вижу, что свет идёт от настенных винтажных фонариков, а на столе красовался высокий канделябр с пятью горевшими свечами. В тот момент мне хотелось кого-нибудь просто задушить. Но, искать виновных, не было времени. Нужно было срочно спасать ситуацию, поэтому совместными усилиями свечи покинули стол и наконец зажглась нужная мне люстра. С кухни пришла новость от шеф-повара что ужин также спасён, поскольку мастер, вдохновившись моими нервами, наготовил там кучу всего вкусного.

К тому времени когда Шейда все же показалось в дверях ресторана, моя уверенность в сея мероприятии слегка поугасла. Если подумать, то все, что я собирался ей сказать этим вечером, прекрасно можно было обсудить и по телефону. Наверное.

Но увидев её, в роскошном красном платье, открывающем все её прелести, потерял дар речи. То есть, видеть адвоката в обычных джинсах и футболке или деловом костюме было привычно. Даже в своей до невозможности нелепой пижаме с пандами она выглядела мило, но сейчас…

Шейда явно переоценила уровень моего самоконтроля.

Подхожу к ней, беру под руку и провожаю к столику. Чувствую, как мурашки с её запястий плавно переходят к моим рукам. Ощущаю себя чудовищем из знаменитой сказки, решившим поужинать с прекрасной принцессой, дабы убедиться в своих чувствах к ней.