Любви вопреки

– Как ты мог так со мной поступить? – осипшим голосом произнесла Лейла. – Когда собирался рассказать? – она поднимает голову, смотрит на меня. Но я не могу смотреть ей в лицо. Опустив голову, увиливаю от взгляда пронзительных зелёных глаз. Тогда Лейла дрожащими пальцами берет мой подбородок и заставляет посмотреть на неё.

– Как ты мог притворяться им столько времени?

Этот её вопрос стал последней каплей для моего самообладания. Я решил: во что бы то ни стало, признаюсь, а потом будь что будет.

– Из-за тебя, – чувствую, как слова царапают горло. – Ради тебя. Сначала думал, что все это ради брата. Пока не найду его убийцу немного побуду в его шкуре, но когда впервые увидел тебя понял, что сделаю это ради тебя. Я влюбился, Лейла. Не говори ничего, пожалуйста. Я и так знаю, какой я аморальный мерзавец, но это не помогает, правда! Чтобы быть рядом с тобой, видеть каждое утро как ты просыпаешься рядом, я не смог признаться. Я не думал, что все настолько затянется, хотел рассказать обо всем намного раньше. Как видишь, не успел…

– Это омерзительно, – шепчет она, но продолжает сидеть рядом со мной.

Мы сидим, обнявшись на полу, плачь потихоньку утихает. Лейла успокаивается и, закрыв глаза, о чём-то думает. Я боюсь её этих мыслей, чувствую, что их исход будет против меня.

Против нас.

Хоть «нас» никогда и не было.

Хоть «нас» никогда и не было.

Она собирается с силами, вытирает ладонями лицо и смотрит на меня. Абсолютно трезвым взглядом, без привычного очарования и искр любви. Два бездонных зелёных озера напротив безмолвно выставили меня из жизни самой прекрасной женщины на свете. Слова были лишними. Но у меня нет сил, чтобы встать и уйти, оставив её одну в таком состоянии. Она поднимает дрожащую руку и касается моего лица. Я вижу себя в отражении её глаз. Даже когда она уже знает кто я на самом деле, я отчётливо ощущаю, что меня настоящего она никогда не разглядит во мне. Я всегда останусь для Лейлы чужим человеком с внешностью её любимого. С самого начала у этой истории не было другого конца. Я знал это. Понимал. Тогда почему сейчас так больно, черт возьми!?

– Уходи, пожалуйста, – слова прогремели как выстрел в тишине.

Мою грудную клетку сдавило, воздуха в легких не осталось. Ее пальцы, что секунду назад касались моего лица, медленно покидают его. Две вечности разделились в виде наших судеб. Нашим сердца никогда не биться вместе, я должен был быть готов к этому.

Поднимаюсь с пола и выхожу на балкон, прислоняюсь к холодному стеклу. Закуриваю сигарету, потом вторую и только на третьей осознаю, что это не помогает. Стены дома давят хлеще тюремных. Там внутри я был хорошим человеком, взявшим на себя вину брата, отсидевшим за свою доброту четыре года. Снаружи я стал поддонком, захотевшим встать на место покойного. Аморальным, мерзким типом.

ГЛАВА 21.

– Sevgilim.

Ветер играет с моими волосами. Где-то рядом слышны звуки волн. Чувствую как на лице зарождается улыбка. Кажется, впервые за последнее время я чувствую покой и умиротворённость внутри себя.

– Sevgilim?

Голос звучит ближе и пробивается в мой сон. Голос который я узнаю среди сотни других. Голос любимой женщины.

– Hadi tatlim, uyan!

Открываю глаза и вижу Айгюн. Моя золотоволосая красавица улыбается мне. Тянусь к ней и целую в губы.

– Доброе утро, любимая!

– Доброе, – отвечает она уже на русском, – я устала ждать пока ты проснёшься и поэтому разбудила.

– Хорошо сделала. Я соскучился, – раскрываю объятия приглашая девушку к себе, – иди ко мне!

Она ложится рядом, крепко держу её в своих руках. Айгюн водит пальцами по венам на моих кистях. Чувствую как она улыбается и удобнее устраивается. Её тело идеально вписывается под моё. Вдыхаю аромат её волос и внутри разливается тоска по ней. Словно смотрю кино, о себе прошлом и в тоже время в настоящем. Видеть сон во сне и понимать, что к чему это дар или наказание?

Я знал по турецки ровно три слова, когда встретил её. «Здравствуйте», «спасибо», «пожалуйста». Любовь вскружила мне голову, да так, что приехавши налаживать контакты по бизнесу, я остался в чужой стране до тех пор пока моя любимая была со мной. Снял квартиру, в которой впоследствии мы жили вместе. Выучил сначала язык жестов, затем турецкий. Чтобы не только наслаждаться звуками её голоса, но и мог говорить с ней.